Пару звонков с неизвестного номера Соён проигнорировала. Почту и социальные сети не трогала больше. Она знала, что не справится. И пустое безразличие заменило любопытство. Сознание заботливо подкидывало сотни слов из комментариев, даже если девушка не смотрела на экран. Память приписывала безликие фразы менеджеру Паку, Джиын, Хонсу.

Было темно, когда она встала с кровати и дохромала до ванной. Ступни покалывало при каждом шаге. Но Соён поступила, как привыкла, — игнорировала боль. Вода в душе была прохладной. Девушка мыла голову, стараясь не замечать окрасившуюся пену.

«Красить концы? Детский сад.»

«Эти розовые пряди — жуть, но если их убрать, одеть поприличней…»

Соëн вытерлась полотенцем с грязно-розовыми пятнами от краски для волос. Они не отстирывались, и от полотенца хотелось избавиться. От розовых концов тоже. Соён намазала ноги кремом, холодок мягко приобнял отёкшие голени. Дежавю, тень прошлого, своё отношение к которому Соён не могла определить. В её жизни многое поменялось, но некоторые привычки остались прежними.

Хонсу выпускал тизеры часто. Благодаря Аин Соëн знала: он пообещал себе, что в этот раз всë пойдëт по плану. Наверняка ставил будильник, хотя и не спал (Соëн помнила, что она тоже не могла уснуть, когда до дебюта оставались считанные дни), и выкладывал тизеры по звонку, каждые двенадцать часов. Аккаунт резко стал расти в цифрах, когда Хонсу опубликовал первую личную фотографию. В ленте, где до того мелькали руки и кроссовки, наконец, появилось лицо. Фанатские сообщества Swaggers оживали, на почту Соëн приходили коллективные письма с требованием устраниться из жизни айдола. Еë сравнивали с участником, который разрушил Swaggers, — желали уйти из жизни вслед за ним. Соëн не знала, что он мëртв. Сил проверять достоверность не было. Она вообще не должна была открывать это письмо.

Приближался день дебюта. И вместе с тем росло предвкушение фанатов. Хештег поддержки камбэка Хонсу в корейском топе трендов твиттера соревновался с #notforyouSoyeon. Второй побеждал.

А Соён одолевала тревожность. Она дважды вымыла всё, до чего смогла дотянуться. Выстирала все вещи, кроме пижамы. Выкинула контейнеры с испортившимся супом и рамëном. Её тошнило от вида еды, но она заставляла себя пить воду хотя бы пару раз в день. Если бы встала на весы, увидела бы, что метод Инëн работал безотказно. Девушка больше не плакала. То лежала в апатии, то бежала, бесконечно долго, на самом быстром режиме дорожки. А ближе к ночи Соён вспоминала про демо. Она уже перебрала все старые записи и переименовала их, заменяя рандомные буквы словами.

Два десятка песен так и не увидели свет, потому что Соён никогда не писала розово и игриво. Директор Пак как-то сказал, что она пишет как парень, а OK entertainment не работает с мужскими группами. Парни из их агентства поголовно были актёрами — им песни Соён были не нужны. Оставалось искать, кому они могли бы пригодиться, за пределами компании. Девушка думала попросить кого-нибудь продать наработки: понимала, что вряд ли её имя будет вызывать у продюсеров правильные ассоциации. К сожалению, пока с этим вопросом обратиться было не к кому. Демозаписи были сырыми. В каждую Соён вложила частичку себя: мысли, переживания, отрывки воспоминаний. Она не могла показать их кому попало. Хотелось быть уверенной, что человек, в чьи руки попадут её проекты, не осудит. Что он позволит Соён избавиться от балласта прошлого и получить хоть небольшую, но прибыль. Пока она могла только записывать электронные почтовые адреса агентств, принимающих самотёк. Отправлять демозаписи не решалась, но и бездействовать не могла.

Неделя пролетела незаметно. Джемин не писал. Хонсу публиковал тизеры. Соён лайкала их не глядя. Фотографии со свиданий появлялись в сети без еë участия. На этом поддержка чужого дебюта заканчивалась. Телефон перегревался и зависал от количества уведомлений. Девушка его понимала.

Глава 48. Breaking rules

В понедельник у Хонсу вышел трек, и айдол был активен в социальных сетях. Лайкал хорошие комментарии, старательно игнорируя те, в которых упоминалась Соён. Ей бы тоже хотелось так уметь. Но, к сожалению, взгляд то и дело цеплялся за какую-нибудь едкую строчку, непременно оканчивающуюся хештегом, кричащим: «Это не для тебя, Соён! Убирайся!»

Девушка послушала песню, и в этот раз она показалась ей менее привлекательной. Чужой голос вписывался в музыку хорошо, ритм и мелодика тоже были неплохими. Но общее звучание Соён не оценила. Может, проблема скрывалась в тексте. Джемин подобрал места их с Хонсу свиданий таким образом, чтобы во всех фотографиях были намёки на лирику. Девушка до этой минуты не понимала, что стала героиней чужого текста, участницей прямого репортажа с места событий. Правда, реальность не имела красивого фильтра из метафор. Соён помнила свидания совсем не такими, какими они представлялись фанаткам, слушающим песню. Некоторые строчки вызывали в Соён диссонанс.

Утренний кофе. Яблоки. Дождливый день у небоскрёбов. Соён встречалась с Хонсу, а мысли устремились совсем к другому парню. Сколько лет было менеджеру Хану? Двадцать два, он говорил. Джемин был на несколько лет старше, но Соëн совсем этого не чувствовала. Он — первый человек, честно сказавший ей, что не справился. Может, Джемин был единственным, кто смог бы понять по-настоящему. Как бы он отреагировал, если бы девушка призналась ему, что тоже не справляется? Песня кончилась, а Соён ещё долго думала о Джемине. Она уважала этого человека. С ним было спокойно. И не нужно было подбирать слов, боясь, что тебя неправильно поймут. Знать бы ещё, что менеджер думает о ней. На его месте Соëн бы думала об айдоле из N как о проекте, участнице пиар-кампании. Была бы предвзято настроена.

Ровно в три минуты первого позвонила Джиын. Или она сбила режим дня, или в годы стажировки врала, что жаворонок. Соён неохотно прижала горячий телефон к уху. Либо что-то случилось, либо Джиын снова напилась. И Соён не знала, что было худшим вариантом.

— Где тебя забрать? — спросила девушка, надеясь на простой путь.

— Ты всё ещё в отношениях?

Соён потёрла переносицу и устало вздохнула. Джиын просто должна была принять тот факт, что всё кончено, а не искать пути всё изменить. Её неугомонность поражала.

— Всё ещё.

— Соён, тебя бросили в прямом эфире.

Девушка не сразу поняла, о чём идёт речь. Пару секунд они обе молчали, но Джиын не выдержала. Скорость и эмоциональность речи выдавали часы тренировок на скороговорках с карандашом в зубах: участница Imprint тараторила, но Соён чётко слышала каждое слово.

— Я нашла одного парня. Хонсу, да? Айдол, с которым ты встречаешься. Так и