Колесо завертелось – и вот уже есть группа заговорщиков. Саймон обнаружил среди них Фешеда, своего непосредственного начальника, а Грушу и других психологов на тайную сходку не пригласили. Как выяснилось, у всех участников заговора давно уже копились догадки и подозрения, а теперь появилось веское доказательство. Глядя на озабоченные лица и беспокойные потные руки, Саймон готов был плакать от досады: съемочную аппаратуру пришлось выключить – здесь такие меры предосторожности, что, не ровен час, застукают.

Мнения разделились: одни, во главе с Лорехауном, хотели действовать немедленно, другие предлагали обождать, исподволь подготовить почву для переворота. Саймон шепнул Фешеду, что сейчас самый тот момент, потому что Маршал измотан после схватки с Лиргисо, а потом, когда он восстановит силы, с ним нипочем не справишься. Шеф Отдела по связям с общественностью помолчал, подумал, взял слово и высказал эту мысль как свою. Он всегда так поступал. Его довод (а если по правде, то довод Саймона) заставил сторонников выжидательной тактики приумолкнуть.

Шеф Отдела контрразведки изложил план: кто-то один идет к Маршалу, заводит с ним разговор и провоцирует его, тем временем он, Лорехаун, с проверенными людьми добирается до пси-излучателей. Последние хранились в сейфе у Маршала, и включать их на борту «Гиппогрифа» было строжайше запрещено, поскольку они могли повредить «сканерам» в лаборатории Пергу. Ну, теперь-то всем стало ясно, отчего такая забота об этих уродах и почему их держали на флагманском корабле: повод, чтобы припрятать подальше оружие, которое на экстрасенсов с любым коэффициентом действует безотказно.

У Лиргисо от этого оружия есть защита – вероятно, какие-то лярнийские штучки, Стив Баталов и Тина Хэдис, судя по всему, тоже обзавелись подобными штучками, но у Маршала-то защиты нет! По данным Лорехауна, Груша в последнее время штудировал переводную лярнийскую литературу. Оно вроде бы понятно, врага надо знать, но если предположить, что Маршал велел психологу найти описание того самого защитного устройства?..

Как только Лорехаун со своими ребятами вскроет сейф и завладеет пси-излучателем – Маршал, считай, разоблачен и повержен. Лишь бы провокатор не подвел.

– Кто будет провокатором? – спросил бледно-желтый шиайтианин-штабист с печальными отвислыми щеками. – Задача ответственная…

– Исполнитель нужен опытный, находчивый, ради успеха дела готовый на риск, – с раздумьем произнес Лорехаун и посмотрел на Клисса.

– Да, это должен быть человек с опытом таких провокаций, способный к нестандартным решениям, – подхватил руководитель Отдела финансов и тоже посмотрел на Клисса.

И вот уже все они смотрят на Клисса, и от их внимания ему стало неуютно, словно за шиворот сунули пригоршню снега.

– Саймон, ты ведь бывший эксцессер, – нарушил всеобщее молчание Фешед. – Ты справишься.

Саймон принял тройную дозу хминка и отправился к Маршалу. У заговорщиков свой план, а у него свой, и рисковать он будет не ради их победы, а ради эффектной концовки фильма.

Он прокрался по широкому коридору с панелями фальшивого дерева и красной ковровой дорожкой. Здесь обитал высший комсостав, и обычно здесь маялся от безделья дежурный ординарец, но Лорехаун его под каким-то предлогом отозвал.

Вот она, дверь в личные покои Маршала. Тот отдыхал и никого не принимал, Саймону пришлось упрашивать, переминаясь с ноги на ногу перед переговорником, туманно намекать на крайне важную информацию, на проблему, не терпящую отлагательств… Ему удалось-таки заинтересовать Маршала, и дверь открылась.

В жилище Вождя-Основателя он был допущен впервые. Конечно же, обстановка спартанская, конечно же, никакого лишнего комфорта. Ничего похожего на то креслице-качалку с несколькими режимами укачивания и регулируемым подогревом, какое Саймон видел в каюте у Фешеда.

– Клисс, я тебя слушаю, – нетерпеливо буркнул Маршал.

Сейчас он был похож на обыкновенного больного старика, даже глаза слезились.

Саймон завел речь о том, что инцидент на солбургском рынке может вызвать опасный резонанс, потому что Лиргисо публично обвинил Маршала в использовании «магии» – то есть экстрасенсорных приемов, и необходимо поскорее выступить с официальным опровержением, иначе «Контора» всех своих спонсоров растеряет. В коллективе вот тоже брожение начинается… Нужно доказать, что это была инсинуация. Клисс, как пиарщик, пришел к Маршалу за советом, они вместе должны что-то придумать.

Сделав паузу, он хитровато подмигнул и добавил:

– Маршал, мы-то с вами знаем, что это будет надувательство… Я давно понял, что вы всех дурачите, но вы не беспокойтесь, я на вашей стороне. Я не проболтаюсь, молчок, однако слухи сами собой пошли, и надо бы их пресечь.

Маршал молчал. Как будто его резко очерченное угрюмое лицо огрубело до полной нечувствительности – кажется, ударь его, он даже не моргнет. Зато белесые глаза светились холодно, неприятно, как два оконца, за которыми зимняя стужа.

– Саймон, знаешь ли ты, что такое человечество? – вымолвил он наконец свистящим шепотом. – Нет, не знаешь… Это спящий ребенок, неспособный отличить дьявола с рогами и копытами от плюшевого мишки! Человечество еще не доросло… Ни до чего не доросло! Люди – это воробушки малые, щеночки неразумные, их надо защищать от таких, как Лиргисо, от таких, как Тина Хэдис… От таких, как я. И я их защищаю, потому что я – это другое дело. Саймон, ты понимаешь, какая на мне лежит ответственность?

– Понимаю, – поддакнул Саймон.

Вот удача, что Маршал так разговорился, – колоритный будет эпизодик!

– Клисс, я не думаю, что ты на моей стороне, – совершенно справедливо заметил Маршал. – Но, даже если ты не брешешь, я не могу рисковать такой ответственностью, и, как боец «Конторы», ты обязан меня понять.

Вот она – смерть. И Лорехаун со своими проверенными ребятами еще не успел раскурочить чертов сейф… А как же тогда фильм?

Маршал – киборг и экстрасенс, но зато он не в форме после поединка с Лиргисо, а Саймон Клисс – обыкновенный человек, но зато эксцессер под дозой! Не дожидаясь летального исхода, он выскочил за дверь и рванул по коридору. Он добежал до поворота, когда милая сердцу начальства красная ковровая дорожка пыльной змеей вздыбилась, выскользнула из-под ног, хлестнула его, упавшего, свободным концом.

– Маршал, опомнитесь! – отбиваясь от взбесившегося половика, попытался урезонить шефа Саймон. – Я ведь и есть тот самый воробушек и щеночек, которого надо от дьяволов защищать, а вы меня убиваете! Что же вы творите?!

Маршал этому доводу не внял, зато одна из дверей открылась, и кто-то спросил:

– Дежурный, что здесь за бедлам?! Маршал, это вы?

– Клисс сеет панику на борту! – рявкнул Маршал.

А Клисс уже катился кубарем по межпалубной лестнице. В горле першило от пыли. На кого-то налетел, сбил с ног.

– Клисс, ты чего? Спятил?

– Маршал мутировал! – Саймон выкрикнул первое, что пришло в голову. – Заразился от Лиргисо! Он ковры заставляет прыгать, это преступный телекинез!