– Я понимаю вас, Спайви.

"Сомнений нет, Спайви Квинс обладает даром и страдает от него, бедняга, – подумал Дойл. – Никогда не буду относиться к жалобам этого ипохондрика так легкомысленно, как раньше".

Извинившись за вторжение, Дойл направился к выходу.

– Пожалуйста, доктор, вы не могли бы забрать это с собой? – слабым голосом попросил Спайви, указывая на клочки бумаги. – Я не хочу, чтобы это оставалось в моем доме.

– Конечно, Спайви. Не волнуйтесь.

Собрав обрывки рисунка с пола, Дойл положил их в карман и, попрощавшись со Спайви, полулежавшим с закрытыми глазами, покинул дом ясновидца.

– Лысый парень, да еще в голубой одежде… шляется возле королевских конюшен. Надеюсь, сэр, вы не очень-то поверили в эдакую галиматью. И к тому же он разорвал мой маленький портретик.

– Ларри, я знаю Квинса три года, – сказал Дойл. – Я думаю, что это стоит проверить.

– "Мамины сладости". Конечно. Знаете, что я вам скажу, сэр? Этот тип просто есть хотел. И на воздухе ему надо бывать почаще. Эти печеньи были у него в башке. И вообще, сколько сейчас времени, сэр?

– Без четверти десять.

– Отлично. Мистер Спаркс просил, чтобы мы были у него дома ровно в десять.

Дойл и не знал, что у Спаркса квартира в Лондоне.

– А где это находится? – поинтересовался он.

– Квартира-то? На улице Монтегю, сэр, рядом с улицей Рассел.

Хлестнув лошадь кнутом, Ларри развернул экипаж и направился на улицу Монтегю. Дом № 26 находился напротив Британского музея. Это было чистенькое, ухоженное здание, во всем остальном не отличавшееся от окружающих домов. Обычный особняк в георгианском стиле. Оставив экипаж на заднем дворе, они поднялись по лестнице в дом.

– Прошу вас, доктор, и вы, Ларри, входите, – раздался из-за двери голос Спаркса.

Они вошли в комнату, но Спаркса в ней не было. За стойкой, уставленной пробирками и колбами, на высоком стуле сидел румяный, средних лет мужчина, похожий на священника пресвитерианской церкви.

– У вас руки в угольной пыли. Наверное, вы собираетесь рассказать мне что-то интересное, – произнес священник голосом Спаркса.

Если не знать о его умении изменять внешность, я бы заподозрил в этом что-то дьявольское, подумал Дойл, усаживаясь в кресло. Он подробно рассказал Спарксу о своем визите к Спайви Квинсу.

– Вполне заслуживает, чтобы этим заняться, – сказал Спаркс.

Дойл едва удержался от желания бросить на Ларри победный взгляд и принялся с любопытством осматривать комнату. Шторы на окнах были задернуты – Дойл подумал, что окна здесь никогда не открывают; в комнате было невероятно душно. От пола до потолка тянулись книжные полки. В углу он заметил столик с картотекой. Над ним соломенная мишень, продырявленная пулями, причем дырки составляли буквы ВР – Виктория Регина. "Странный способ выражать верноподданические чувства", – подумал Дойл и перевел взгляд на огромную карту Лондона, висевшую на стене. Карта была сплошь утыкана красными и синими флажками.

– Что это за флажки? – спросил Дойл.

– Здесь отмечены места, где концентрируется зло, – ответил Спаркс. – Преступники – люди на редкость неразвитые, и в их жизни большую роль играют привычки. Но чем более развит интеллект человека, тем менее предсказуемо его поведение.

– Шахматная доска дьявола, сэр, вот как мы это называем, – встрял Ларри.

Взгляд Дойла привлекла застекленная горка, в которой размещалась коллекция старинных вещей и оружия: от примитивных каменных ножей первобытного человека до кремневых мушкетов и каких-то странных стальных звездочек.

– Присмотрели что-нибудь более интересное, чем ваш револьвер? – спросил Спаркс.

– Я предпочитаю оружие, действующее безотказно, – ответил Дойл. – А что это за пятиконечные штучки?

– Сакэн. Смертельное оружие японских ниндзя. Смерть наступает мгновенно…

Дойл открыл дверцу и взял одну из звездочек: она была сделана из сверхпрочной стали, и концы ее были очень острыми. На вес звездочка была необычно легкой.

– Должен признаться, Джек, что эта смертельная штука не выглядит такой уж опасной.

– Забыл уточнить: ее концы надо обмакнуть в яд.

– Хотите попробовать? Их очень легко прятать, но не следует забывать об осторожности, чтобы не уколоться самому.

– Нет, спасибо, – сказал Дойл и положил звездочку на место.

– Я собирал эту коллекцию оружия по всему свету. Если бы человек использовал свои способности не для изобретения новых видов оружия, а для чего-то полезного, благосостояние и счастье для всех было бы уже достигнуто.

– А небось придумают еще чего пострашнее, – философски заметил Ларри, разминая сигарету.

– Джек, а что вы храните в этой картотеке? – спросил Дойл.

– Все-то вы примечаете, Дойл, – хмыкнул Спаркс, подмигнув Ларри.

– Это наш архив, – сказал Ларри.

– В каком смысле – архив? – удивился Дойл.

– В этой картотеке собраны подробнейшие сведения о всех мало-мальски известных преступниках Лондона, – объяснил Спаркс.

– Картотека совершенных преступлений?

– Не только… Здесь все: возраст, место рождения, семейное положение, образование, способы совершения преступлений, тюремные дружки, личные пристрастия, количество арестов и сроки тюремного заключения и так далее, – проговорил Спаркс, продолжая колдовать над пробирками. – Такой информации вы не найдете ни в Скотленд-Ярде, ни, смею утверждать, в любом другом полицейском управлении.

– Наверняка полиция располагает подобными данными, – возразил Дойл.

– Нет, в такой полноте не располагает. Борьба с преступностью – это искусство и наука одновременно. А в полиции считают, что ловить преступников можно и без особых умственных усилий. Можете взглянуть на плоды моей деятельности.

Дойл наугад выдвинул один из ящичков, в котором в алфавитном порядке выстроились карточки. Вытащив одну из них, Дойл с удивлением обнаружил, что она испещрена какими-то закорючками; понять что-либо было невозможно.

– Но это же нельзя прочесть, – пожав плечами, сказал Дойл.

– Естественно. Информация столь деликатного свойства должна быть зашифрована. Если она попадет в чужие руки, будут большие неприятности, верно?

Дойл вертел карточку в руках, однако расшифровать эти иероглифы ему оказалось не под силу.

– Представляется мне, что шифр – тоже ваше изобретение.

– В некотором смысле… Я использовал свои знания математики, урду, санскрита и ряда финно-угорских языков.

– Следовательно, никому, кроме вас, эта картотека ничего не скажет.

– Вот именно. Она не предназначена для общего пользования.