– Да-да, сегодня прилетает его мать.

– Трой! Какая прекрасная новость!.. Джаспер! – крикнула Джулия в сторону. – Трой приедет навестить Рики.

На заднем фоне Джаспер что-то ответил радостным голосом.

– Боюсь, мне пора, – сказал Аллейн. – Спасибо, что сообщили про открытку.

– Вы ведь не обижаетесь на нас? У вас такой же голос, как у Рики, когда он дуется.

– Какой смысл мне обижаться. А кстати, миссис Феррант стирает для вас белье?

– Да, вещи, которые требуют ручной стирки. Всякие откровенные наряды, кружева, оборки, белье тонкой работы. Она просто волшебница в том, что касается глажки. Настоящая миссис Тигги-Винкл[53].

– Она сама забирает и привозит белье?

– Обычно мы и забираем, и привозим. А что?

– Мне надо бежать. Большое спасибо.

– Погодите минуточку, пожалуйста. Вы считаете, Луи бросил открытку на дороге специально, чтобы мы получили ее только после того, как он сбежит?

– Нельзя исключать такую вероятность. До свидания.

По пути в Коув Аллейн размышлял о том, что на месте Фарамондов очень многие мечтали бы избавиться от такого родственничка, как Луи, но только Фарамонды признались в этом открыто.

II

– Сначала навестим мадам Феррант, – сказал Аллейн, когда они въехали в Дип-Коув. – Оба пойдете со мной. Она явно не из тех, кого легко разговорить, однако попытаться стоит.

Дверь им открыла сама миссис Феррант с аккуратно убранными под черную косынку волосами, туго завязанным фартуком и закатанными рукавами. Она была бледнее, чем обычно, из-за чего ее глаза казались еще более темными.

Аллейн представил ей Фокса и изложил заранее придуманную причину визита. Он заберет вещи сына и, конечно, оплатит счет, если мадам будет так добра, чтобы сейчас его подготовить.

– А счет уже готов, – ответила миссис Феррант и пригласила их пройти в гостиную.

Там она открыла один из ящичков в маленьком бюро и достала счет. Аллейн заплатил, а она расписалась на счете.

– Мадам наверняка понимает, – сказал Аллейн по-французски, – что, как ни прискорбно, в сложившихся обстоятельствах дальнейшее пребывание здесь моего сына невозможно.

– Parfaitement[54].

– Особенно поскольку имеющиеся у него телесные повреждения нанесены мужем мадам.

Ни один мускул не дрогнул на лице миссис Феррант.

– Вам, разумеется, сообщили, – продолжал Аллейн уже на английском, – что он арестован. Возможно, от вас потребуется предстать перед судом в понедельник.

– Мне нечего сказать.

– Тем не менее, мадам, вам придется присутствовать.

Она слегка склонила голову набок.

– До суда вам разрешат повидаться с мужем.

– Я не желаю его видеть.

– Мне следует пояснить, что хотя он арестован за разбойное нападение, за этим обвинением может последовать более тяжкое: торговля запрещенными веществами.

– Это обвинение представляется мне абсурдным.

– О, вовсе нет, мадам. Позвольте напомнить вам, что прошлой ночью ваш сын переправлял записки от вас в дом Сидни Джонса и обратно. В дом, где ваш муж и Джонс хранили партию наркотиков, и где они, при вашем потворстве, готовились к побегу.

– Мне ничего об этом не известно. Ничего. Мой сын еще ребенок.

– По возрасту – несомненно, – вежливо ответил Аллейн.

Миссис Феррант была все так же невозмутима.

– Скажите, – продолжал Аллейн, – как давно вы знаете об истинной цели поездок вашего мужа в Марсель и на Лазурный берег?

– Не понимаю, о чем вы.

– Это увеселительные поездки? Вы сопровождаете его?

Она тихо фыркнула.

– Может, у него роман на стороне?

Ее взгляд выражал отвращение.

– Это рабочие поездки?

Миссис Феррант молчала.

– Ах, ну да, он же отправляет вам открытки, чтобы вы знали, где его искать в случае срочной необходимости.

Миссис Феррант принялась пересчитывать деньги, оставленные Аллейном на столе.

– Есть еще одна маленькая проблема, с которой вы можете нам помочь, – продолжал он. – Не будете ли вы так любезны припомнить тот день, когда была убита Дульси Харкнесс?

Миссис Феррант убрала руки за спину – резко, будто спрятала, но тут же сделала вид, что поправляет завязки фартука.

– Убита? – переспросила она. – Про убийство никто не говорил.

– Нет, говорили. Заезжали ли вы с мужем в «Лезерс» утром того дня?

Ее губы сжались в длинную прямую линию.

– Мадам, – сказал Аллейн, – почему вы так неразговорчивы? Вам не нравится слово, которое я употребил? Хорошо, возможно, то происшествие – действительно несчастный случай. Но чтобы установить, так это или нет, нам нужна любая информация, даже самая, казалось бы, незначительная о том, что происходило в «Лезерс» тем утром. Нам известно, что вы с мужем туда заезжали. Почему этот визит был для вас так важен? Связан ли он с зарубежными делами вашего мужа?

Философ-метафизик сказал бы, что последующее мгновение доказывало: человек думает не только головой, но всем телом. Миссис Феррант сделала глубокий вдох и замерла. Аллейн успел заметить, как на шее у нее запульсировала вена, и подумал – не признак ли это того, что миссис Феррант сейчас впадет в ярость?

Она разжала губы и взяла себя в руки.

– Простите. Надеюсь, вы понимаете, что у меня был шок, и я сейчас сама не своя. Я пережила потрясение в связи с тем, что у моего мужа неприятности.

– Конечно.

– Да, мы заезжали в «Лезерс» утром упомянутого вами дня. Мужа попросили там что-то починить – кажется, труба протекла, и он заехал туда предупредить, что пока не может этим заняться.

– Вы видели мистера Харкнесса?

– Я сидела в машине. Может быть, мой муж его видел. А может быть, и нет.

– А Сидни Джонса вы видели?

– Его-то? Да, он там был. Говорили что-то про ссору между Харкнессом и девушкой.

– Не помните, были ли в конюшне лошади?

– Я не видела. Не заметила, что там в конюшнях.

– А на выгоне? Или на холме?

– Не заметила.

– Во сколько вы заезжали?

– Около десяти тридцати. Или чуть позже.

– А еще где-нибудь были тем утром?