Тот подумал и взял.

— Нет, вы только посмотрите. — Язвительный женский голос доносился откуда-то из темноты. — И кого же это мы выловили? Рухта, ты говорил, что это мусор, но чтоб такого ранга?

В виске пульсировала боль. Логан пошевелился и моргнул. Яркий свет ударил в глаза.

— Смотри-ка, живой, — разочарованно проговорил все тот же голос. — Ну здравствуй, начальник! Давно не виделись, и еще бы столько же…

Секретарь прикрыл ладонью веки и усмехнулся:

— Здравствуй, Лабелла… Убери свет, пожалуйста.

— Какие мы, однако, шустрые. — Высокая бронзовокожая девушка, чье имя он только что произнес, расхохоталась. — Увидеть не успел, как ему уже и свет выключи, и подушки взбей? Интересно мне, дружок твой такой же незатейливый, а, начальник?

— Найджел… — Секретарь с трудом сел. Болела голова, болела спина, болело практически все. — Он жив?

— И очень даже. Но симулирует. — Она щелкнула рубильником, и отсек погрузился в мягкий полумрак. — Крепкие вы, акробаты, даже переломов нет. Какими судьбами, Хартнел?

— Что с «Дилижансом»? — вместо ответа спросил Логан.

Лабелла, скуластое кошачье лицо которой, вместе с тигровыми полосками на щеках и лбу, выдавало чистокровную уроженку Альдебарана, уселась на откидной столик и задумчиво прищурила оранжевые глазищи:

— Не знаю, по-моему, уже где-то возле Песчаных Созвездий догорает. И вы б там были, если бы Рухте не взбрело в череп металлоломом поживиться…

— Прости, Белл, — каркнули из угла.

Секретарь повернул голову — у шкафа с медикаментами, перебирая когтями цельнопластовые пузырьки, возился широко известный в узких кругах Скилтуш Рухта, давно объявленный в федеральный розыск не только на родном Уране, но еще по меньшей мере на десятке других планет. Вор по призванию и прожженный аферист…

«Вот это я влетел», — подумал Логан.

— Именно, начальник! — снова расхохоталась девушка.

Секретарь поморщился — совсем забыл, что эти альдебаранцы при желании могут читать мысли. Хорошо хоть, чего другого не подумал.

— Например? — кокетливо стрельнула глазами Лабелла.

Он опустил ноги на пол:

— Хватит меня своим рентгеном просвечивать. Ты ведь можешь общаться по-людски.

— А зачем? Тебе так нравится звук моего голоса? — Она улыбнулась. — Слышишь, Рухта? Какой удачный улов, а? С полным набором комплиментов для скромной бродяжки с альдебаранских пустошей.

— Не прибедняйся. — Логан встал на ноги. Голова закружилась.

Девушка спрыгнула со стола и поддержала его за локоть:

— У тебя сотрясение того, что вы называете мозгом. Так что пробные забеги по моему кораблю делать не советую. Рухта, вкати ему успокоительного, что-то меня эта странность во взоре настораживает…

— Это ты на меня так действуешь, Белл. — Секретарь криво усмехнулся и оперся второй рукой о стену. — Не надо мне ничего, сам отойду.

— Какой стойкий, — мурлыкнула девушка. — Ничуть не изменился. А судя по форме, еще и не поумнел… Все преступников ловишь? И как, успешно?

— Если не считать тебя, дорогая, вполне! — съязвил Логан, глядя на нее. Хороша все-таки. И прекрасно это знает… Дело давнее, сидела за мошенничество, он сам ее тогда поймал. Правда, не засиделась. Обычное дело — обязательно найдется кто-нибудь, кто поможет. Если вспомнить, что альдебаранцы легко читают чужие мысли, да прибавить красоту этой нахалки… Логану до сих пор не верилось, что он смог удержаться от соблазна и не отдать ей ключ от камеры. Но он все-таки удержался. А вот Грэй — нет. Что неудивительно. Белл кого хочешь с ума сведет.

— Мм… Правда, начальник? Приятно слышать…

— Белла! — Его мысли вернулись в бункер. Грэй. Председатель. — Какое сегодня число?

— По вашему, по земному? Дай-ка подумать… Девятнадцатое августа. А что?

— Ничего, — ответил он. «Не успел. До Земли от Сатурна за сутки не доберешься… Да и что я теперь могу? Без корабля, без оружия и, в сущности, без всяких прав?»

— Земля? — переспросила девушка. — Корабль? И зачем тебе оружие?

— Я же просил не лезть мне в голову!

— Подумаешь. — Она ухмыльнулась. — Неужели и у тебя наконец-то неприятности, начальник? Вот уж не ожидала!

— Я, кажется, больше не начальник. — Секретарь почувствовал слабость в ногах, пришлось сесть. — Где мы сейчас?

— Только что по курсу был Юпитер… Эй-эй-эй, Хартнел, и не проси! Я на Третью планету не полечу! И так через себя переступила, за борт тебя не выкинула…

— Белл, это очень важно.

— А мне какая разница?! — Она запрокинула голову. — Завтра высажу тебя на перевалочной станции, а дальше — сам! Со мной же здороваться перестанут, если узнают, что я охранке помогаю.

— У вас ведь принято: кровь за кровь, грош за грош, услуга за…

— Ты меня за решетку посадил, помнится! То-то одолжение!

— Это не для меня, Белл. Ты ведь помнишь Грэя?

Она недоуменно пожала плечами и улыбнулась:

— Помню. Славный малый, только уж больно легковерный, не чета тебе… Как он, все еще служит?

— У него сейчас последнее задание. — Секретарь посмотрел ей в глаза и сказал: — И если ты мне не поможешь, оно действительно станет последним.

— Василий… может, уже… ик… хватит?

— Джино, ты меня обижаешь! — Чайников покачал головой и подцепил за горлышко почти пустую бутылку. — А это мы что, врагам оставим?!

Итальянец тяжело вздохнул и оглянулся на своего консильери, ища поддержки. Зря — тот уже с полчаса как тихо почивал, уронив лицо в тарелку с зеленью. Спаиванием одного дона Васенька не удовлетворился. Оба телохранителя синьора Гамбетти, тоже весьма и весьма мутные, в углу комнаты братались с базилевсом. Гиппокрита развезло страшно — и тут нет ничего удивительного, если вспомнить, что крепче безбожно разбавленного вина он в жизни своей ничего не пил… Грэй смотрел на все это волком — он был единственным (Морган не в счет), кто за все это время ни к чему не притронулся. Системщик, конечно, хотел предложить, но одного мрачного взгляда наемника хватило, чтобы забыть о подобной глупости раз и навсегда… Объект 7–9, от греха подальше, Грэй отправил с расторопным мальчишкой-коридорным за нужными системщику кабелем, проволокой и какими-то деталями. «Хоть кто-то делом занят, — подумал он, с досадой глядя на творящееся в Зеленой гостиной безобразие. — Ну, Васька, выйдем отсюда — схлопочешь… И сейчас бы схлопотал, да проклятая маскировка под верного телохранителя руки связывает!»

— Василий, — синьор Гамбетти нетвердой рукой потянулся к тарелке с маслинами, — когда вы говорили: «До дна», я думал, что вы имеете в виду… ик… рюмку. А не бутылку. В самом деле, это уже как-то… Василий! Я больше не могу!