Я подошла ближе, легонько касаясь лишь кончиками пальцев тёмного дерева инструмента и моментально перенеслась на свою родину. Я вспомнила мелодии, которые играла для Ричарда, вспомнила, как родители аплодировали мне, а братик был доволен такой игрой. Я отучилась до конца для него … Я помнила его смех, такой задорный и самый желанный в данный момент, как он всякий раз обнимал меня, когда кончалась песня. Помнила, как он отказывался засыпать, пока я не сыграю ему, а потом сцепив в замочек мою руку и его, Ричард со спокойной душой отправлялся в кровать. Боже, как же я скучала по нему. Слезы снова заслонили мой взор.

Потом я сделала, наверное, самую смелую вещь за всю свою жизнь. Сев за фортепиано, я тронула чёрно-белые клавиши, и на моём лице расцвела улыбка. Самая настоящая и искренняя. Впервые с того времени, я улыбалась этому «чудовищу», губившему мои нервные клетки. Я касалась их и чувствовала, что вновь воссоединяюсь с инструментом, музыкой … со своим братом.

Не удержавшись, я сыграла пару нот и тихонечко заплакала, когда поняла, что ничего не забыла. Я поняла, что не музыка сгубила меня, а я сама. Внушение отдалило меня от любимого дела, заставив переключиться на менее важные вещи. На вещи, с помощью которых я пыталась заглушить боль потери. Но даже это не оправдывает меня. Я не сдержала обещание, данное Ричарду, что буду играть во что бы то ни стало, но внушила себе, что не могу, что просто не выдержу. Я сама виновата, что покончила с музыкой.

– Прости меня, малыш …

Вспомнив последнюю песню, которую я играла на похоронах брата, я запела шёпотом, пытаясь возродить былые чувства и ощущения в душе, возродить былую сущность родного малыша, поглощая лившие без конца слезы, которые покинули меня с исчезновением музыки:

– I know the light is growing faint now

I know that hope can wear away now

But I always keep your heart

Safe when it gets dark … (Lena – Sleep now)

Холодные капли слёз катились по моим щекам, когда я медленно припевала слова нашей общей песни. Он спал тогда, я верила в это, я верила, что придёт свет для него, что он сможет зажить счастливо там – наверху. Я верила, что погасший огонь в его глазах, когда-нибудь вновь зажжётся весёлым светом, а комнаты заполнятся его звучным смехом.

Я пела и понимала, что освобождаюсь от оков, связывающих мне глотку всю жизнь, проведённую без него … Я становилась свободной. Словно воссоединяясь с ним, словно все эти годы и расстояния мигом исчезли, позволяя мне лишь на жалкое, но такое желанное мгновение вновь увидеть и почувствовать рядом с собой Ричарда.

– Не плохо поёшь, – заговорил мужской голос за моей спиной.

Я резко остановилась так, что фортепиано сфальшивило и запищало. Снова вернувшись в реальность, я утерла щеки и немного напряглась.

– Тебе показалось, – ответила я резко, непрошеному гостю, захлопывая крышку. Дерево хрустнуло на всю комнату противным отзвуком.

– Не будь такой злой, – ворковал Уилл.

– То же самое могу сказать и тебе, – парировала я, резко оборачиваясь и закрывая глаза для спокойствия. Главное восстановить дыхание!

Я пыталась быстро прошагать мимо, но наткнулась лишь на крепкую грудь, одетую в накрахмаленную рубашку.

– Уйди, – спокойно попросила я, приподняв брови, отойдя на пару шагов.

– Да в чём дело? – спросил он, разведя руками.

– Знаешь, ты производишь не самое лучшее первое впечатление, – ответила я с гадкой улыбкой на губах.

– Я не хотел.

– И почему я тебе не верю? – скептически посмотрела на Уилла.

Я смотрела на парня ненавистным взглядом за то, что не выпускал из своего поля зрения. Я знала, что Джейк давно ждёт меня и волнуется, но этот паршивец … чтоб его!

– Что здесь происходит? – спросил тот, о ком я только что вспомнила. – Такое ощущение, что я нахожусь на границе начала Третьей Мировой, – усмехнулся он, подойдя ко мне, при обнимая за плечи, – ты в порядке?

– Да, – ответила я, значительно расслабившись. Теперь я чувствовала себя в безопасности.

Уилл тихонечко рассмеялся.

– Ты в курсе на что способна твоя девушка? – серьёзно спросил он, сложив руки на груди.

Джек был сбит с толку, а я слегка покраснела. Не в моих планах было раскрывать то, что я владею в идеале одним из сложнейших инструментов в музыке.

– И на что же, – Джейк был наполовину зол, а наполовину раздражён.

– Мне самому сказать или …

– Я сама, – перебила я Уилла, оборачивая к себе парня.

Я молчала, пока до брата Джейка не дошло, что он в этой комнате лишний. Уилл медленно покинул гостиную, посвистывая.

– Что я должен знать? – спросил парень, немного отстранившись.

– Просто твой братец застал меня за тем, как я играла на фортепиано, – сдержав недолгую паузу, произнесла, указывая на инструмент.

Джейкоб был в шоке. Хотя, это даже мягко при мягко сказано. Я думала его хватил инсульт, когда он стоял, замерев минут пять, абсолютно помалкивая. Надеюсь, в этот момент он хотя бы дышал.

– Откуда ты умеешь играть на нём? – спросил он, к моему счастью. Живой.

– Училась в детстве, закончила музыкальную школу, потом играла дома для родных, – ответила я, слегка пожимая плечами.

– Но … – начал было он, возведя руки в воздухе.

– Об этом никто не знал, я не играла несколько лет, – часто заморгала я, пытаясь улыбнуться или как-то оправдаться, делая вид, что мне совершенно не больно говорить об этом.

– Почему?

– Считала, что музыка напоминает мне слишком много моментов прошлого, – прошептала я.

– А сегодня? – очередной вопрос.

– Сколько же ты хочешь знать, – вздохнула я.

– Все. Я имею право.

Почесав уставшие глаза, я отодвинулась от него, сев в одну из соф. Пора открыть ему правду. Пора снять с себя этот тяжкий груз.

– Давай всё по порядку?

Джейкоб утвердительно кивнул, садясь напротив меня, готовясь внимательно слушать. Понимая, что это займёт очень много времени, я приготовила свою нервную систему к безумному взрыву откровений. Пришло время правды, как для него, так и для меня.

– Все в округе всегда считали, что нас было двое в семье, но ошибались, – начала я свою историю, – все родственники и друзья думали, что были я да Дэвид, Дэвид да я. И всё. Но было нас в семье трое детей, – настала пауза, я готовилась рассказать секрет, который скрывала ото всех много лет, – у нас был брат, звали его Ричард. И он был моей половинкой. Мы были близнецами. Когда нам исполнилось по три года,