– Что странно? – удивилась Глория. – Убийца расправился с девушкой, оставил ее тело в лесу, а сумочку прихватил.

– Зачем? Чтобы Кротову не опознали без документов?

– У него были свои соображения.

– Ты знаешь какие?

– Пока не могу сказать, – ответила Глория.

Разобраться в хаосе мыслей и образов было сложно. Лица мертвых девушек наплывали из темноты и снова исчезали во мраке. Кто из них Снежана? Кто Лиза, Зина, Ира?

– Как сумочка Кротовой оказалась здесь, на пепелище Терема? – гадал Лавров. – Убийца не успел или не смог спрятать тело последней жертвы… и решил хотя бы сумочку закопать в снегу? На том же месте, где он закопал первые два трупа?

Глория молча смотрела на раскопанный сугроб и думала.

Санта не принимал участия в разговоре. Он стоял, оглядываясь по сторонам. Не ровен час, принесет нелегкая какого-нибудь любопытного жителя Веселок. С дороги раскопок не видно, но две иномарки могут привлечь внимание.

Лавров заранее придумал объяснение: «Скажем, что нас прислали разведать состояние фундамента. Мол, хозяин собирается новый дом строить на месте старого. Хочет к весне проект подготовить».

К счастью, пока объясняться было не с кем.

Сыщик положил найденную сумочку в полиэтиленовый пакет и дал знак Санте копать дальше. Мужчины заработали лопатами и скоро добрались до входа в подпол.

– Кто-то проложил путь до нас, – отдуваясь, заметил великан. – Иначе бы мы тут долго потели, заледеневшие головешки разгребали.

– Ясно, кто здесь побывал. Убийца! Спускаемся, – скомандовал сыщик, увлекая за собой Санту. – Давай, поторапливайся.

Они нырнули в черную дыру, а Глория осталась наверху. Лезть под землю и смотреть на мертвые разложившиеся тела у нее не было охоты. Она терпеливо ждала, притопывая ногами и прислушиваясь к звукам, которые доносились из подпола. Санта и Лавров работали, изредка переговариваясь.

На холме дул пронизывающий ветер, взметая снежную пыль. Огромные сосны потрескивали от стужи. Погода портилась. Там, где река поворачивала направо, горизонт закрыла сизая мгла.

– Эй! – глухо крикнул из-под земли Лавров. – Мы их нашли! Хочешь взглянуть?

– Нет, – отказалась Глория. – Увольте.

Она поспешно отошла от зияющей дыры, откуда вниз вела засыпанная мусором лестница, и отвернулась.

Первым из подпола вылез Санта, долго отряхивался и качал головой. Потом снял перчатки и умылся снегом.

– Не надо вам туда, Глория Артуровна, – наконец выдавил он. – Там – ужас! Две девочки, прикопанные примерно на два штыка. Кошмарное зрелище. Лавров говорит, совсем молоденькие. Бедняжки! Сейчас-то уже не разберешь, сколько им годков стукнуло. Одежа на них зимняя… почти не истлела: синтетика, ее черт не берет. Все в земле, в грязи.

– А документы?

– При них. Сверху на трупах две сумки… будто нарочно кто положил. Глядите, мол, что я сотворил. Вот я какой зверюга.

Санта ворчал, очищая от грязи лопату и свои походные ботинки. Следы от его рифленых подошв отчетливо впечатывались в снег.

– Что делать-то будем? Нельзя девчушек здесь оставлять. Не по-людски это. Их похоронить надо как положено.

Глория шагала по вытоптанной троицей площадке, думала.

– Как мы все это объясним? – показала она на дыру, ведущую в подпол сгоревшего Терема. – У нас будут проблемы. Где Лавров?

– Трупы обратно закапывает, – нахмурился великан.

Из черной дыры показалась голова сыщика в сдвинутой на затылок шапке.

– Кишка у тебя тонка, – съязвил он, выбираясь наружу. – Обещал помочь, а сам убежал.

– Я откапывать обещал, а не закапывать.

– Надо же было тела землей присыпать. Чтобы крысы не попортили.

– Портить-то, почитай, нечего, – осклабился Санта. – Пребывание в земле покойников не красит. С души воротит глядеть. А крысы в яме ни одной не было. Они еще с пожара разбежались. Дом-то сгорел дотла.

Лавров отряхнулся, воткнул лопату в снег и уставился на отпечатки ботинок Санты.

– Ну, ты и наследил, братец. Подставить нас хочешь? Давай, убирай за собой.

– Скоро снег пойдет, – вмешалась Глория.

Великан поднял голову и одобрительно хмыкнул. Пожалуй, вот-вот вьюга начнется, все заметет. Уже кружатся в воздухе первые снежинки.

– Снег снегом, а убрать за собой не помешает, – заключил Лавров.

Они с Сантой накрыли обгорелыми досками вход в подпол, забросали кирпичами и мусором, завалили снежными комьями.

– Теперь порядок, – одобрил сыщик. – Нас тут не было.

– Убедился, что я права?

– По крайней мере, теперь точно известно, что девушки не пропали, а погибли. Это дело рук Прозорина, я уверен.

– Пока рано делать выводы.

– Когда ты побываешь в его лаборатории, у тебя отпадут все сомнения. Прозорин и Федор тронулись умом на своих опытах. Кто-то из них – маньяк. Они приносят девушек в жертву какому-то демону. Эти нелюди отрезают убитым головы, высушивают и используют для вызывания духов. Существует такой обряд?

Глория молча кивнула.

– Я их прижму, и один обязательно расколется, – пообещал Роман. – Не знаю как, но прижму.

– У трупов нет голов? – осведомилась она.

– Есть, но…

– Ты забыл о рыжебородом.

– Я помню, – отмахнулся он, вдохновленный страшной находкой. – Рыжие волоски могли нарочно оставить в ванной для отвода глаз. Потом разберусь. Сейчас главное – прижать этих мерзавцев, Прозорина и Федора-Франческо.

– Как же ты их прижмешь? – улыбнулась Глория. – Покажешь трупы? Они от всего откажутся. Дескать, ни сном, ни духом, что на месте Терема кто-то могилу устроил.

– Я что-нибудь придумаю…

* * *

Пансионат «Лель»

В ресторане гремела музыка. Пышная певица, наряженная в сарафан и кокошник, звонко выводила под баян песни из репертуара Надежды Кадышевой. Она пританцовывала, взмахивала шелковым платочком, и зал отвечал ей хмельными возгласами и тяжелым топаньем.

– А я вовсе не колдунья, я любила и люблю!.. – неслось из мощных динамиков. – Это мне судьба послала грешную любовь мою…

Лавров сидел за служебным столиком, любезно предоставленным ему администратором Орешкиным, и размышлял, как разоблачить убийцу, на счету которого уже три молодых жизни. Кто будет следующей жертвой? Эта горластая барышня в кокошнике? Одна из снующих между столиками официанток? Или маньяк замахнется на хозяйку «Дубравы»?

Если у Прозорина с его дружком-подельником крыша съехала, они ни перед чем не остановятся.