– Ты так сильно меня ненавидишь? – тихо спросил Волк.

– А ты? С мечом в покои мои пришел, чтоб зарубить. От любви, что ли, большой?

Волк промолчал.

– Он пока останется со мной, Святослава. Ему безопаснее здесь будет, когда Преславец гореть станет. А когда займем град ваш, тогда и решим окончательно.

Святослава всхлипнула. Вспомнила предложение княжеское. Посмотрела на сына своего да заплакала.

– Ты знаешь, мне князь обмен предлагал, – сказала сквозь слезы. – Мол, если открою я вам ворота, то он и сына мне возвернет, и посадницей здесь сделает. Да только не хочу я того, слышишь, не хочу! – вскричала гневно девица.

Слезы сами собой из изумрудных глаз текли, да очи горели огнем обжигающим. Она продолжила:

– Не хочу, чтоб мой сын знал, что его мать град, в коем он родился, на сожжение отдала. Не хочу, чтоб знал, сколько крови из-за него пролилось, лишь бы подле меня он был. Не хочу я смертей болгар безвинных из-за сына своего. Не для того родила, не для того.

Сглотнула слезы горькие и снова речь свою повела:

– Меня всю жизнь предательство и ложь окружают. И судьба меня решила тоже предательницей сделать, сыном шантажируя. Нет! Не бывать тому. Не стану я град свой предавать. Не стану.

– Но он и так погибнет, Святослава. Преславец падет не сегодня, так завтра, и ты это понимаешь.

– Пусть падет! – твердо сказала девица. – Но болгары имеют право защищать свои жизни с мечом в руках, а не быть убитыми в постели из-за предательства. Не пойду я на такое. Не прольются реки крови из-за меня да из-за сына моего. Обещай, что расскажешь о том Никите! Слышишь? Обещай, Ярослав! Когда он вырастет, все поймет и простит меня. В глазах его я не стану подлой предательницей, даже ценой нашей разлуки. Слышишь то, сотник княжеский? Обещай, что расскажешь!

– Обещаю, Святослава, все расскажу.

Тодорка кивнула сотнику благодарно да пошла прочь из шатра. Посмотрела лишь на сынишку своего, как в последний раз.

– И князю то передай, это ответ мой окончательный!

И выбежала из избы стремительно. Никита хотел было за ней побежать, да отец вовремя остановил.

– Не переживай так, Никита, судьба даст, еще свидитесь.

Успокоил Волк сына своего да оставил подле игрушек, к князю Киевскому отправился. Поведал ему об ответе Святославы.

– Жаль, что она так решила, – сказал князь. – Да, видно, русский дух в ней еще теплится, раз не пошла на сговор бесчестный. А девица славная, хорошей была бы посадницей. Но в огне том, что Преславец обуяет, не спастись и ей. Вот только языка-то они нашего поймали, все знают о подкопе. Что делать-то теперь станем, а, сотник княжеский?

– Не верю я ей, князь. Мне язык тогда сразу сказал, что хитра она да умна больно. Вот и решила нас обмануть. Я в языке том уверен, так что будем и далее копать.

– А если и вправду поймали твоего языка?

– Тогда я на себя весь удар болгар и приму. Все равно нам по-другому града не взять.

– Верно говоришь. Пусть так и будет, как решили. Да только ты береги себя, когда в стену полезешь. Сам знаешь, как я дорожу головой твоей буйной.

Волк только улыбнулся.

***

Стали далее копать, пока брешь между стенами не показалась, что ручьем буйным промыта. И ночкой темной тихо взобрались сотник и дружинники его славные в ту брешь да стали вдоль стены пробираться по ходу тайному. Никто их не ждал. Не было обещанной охраны удвоенной. Улыбнулся Волк: не обхитрила его девка умная.

Так и шли по ходу тайному да убивали всех, кто на пути попадался. Но так тихо убивали, что никто и не заподозрил, что враги уже в городе. Когда всех стрелков да дозорных сняли, дали своим сигнал, что за стенами были да в полном оружии стояли.

– Ты иди, Мстислав, врата града открывай. Пора и тебе уже прославиться. А ты, Радомир, со мной пойдешь, – приказал Волк своим товарищам верным.

Друзья, не спрашивая, каждый свой указ выполнять стали. Мстислав побежал с частью дружинников к вратам тяжелым да стал их открывать, прикончив мечом охранников, что подле были. А Радомир и еще двадцать дружинников за Волком пошли. Не спрашивал никто, куда идут по ночному граду. Когда к терему советника царского подошли, отрядил Волк десять дружинников да дал наказ охранять от своих же, чтоб не пожгли. А с Радомиром и вторым десятком далее двинулись.

Пока шли, шум да лязг оружия послышались. Это свои в град ворвались. Тут же крик по городу поднялся, стали болгары бить в набат, будя воев своих.

– Нам спешить надобно, – сказал Волк Радомиру, прибавив ходу.

Когда подобрались к палатам царским, где уже не спали и вовсю снаряжались да от врагов огораживались, Волк рукой махнул, знак подавая, что в бой идет.

Ринулись дружинники на охрану царскую, да и разбили тех быстро. Чай, охранники не ждали столь скорого появления русов и не успели приготовиться. Перерезал Волк с дружинниками всех, кто им сопротивление оказывал, да ворвался в палаты царские.

– Ты что, хочешь царя их убить, как когда-то кагана хазарского? –рассмеялся Радомир, в грудь последнему стражу дворцовому меч вонзая.

– Царей убивать – то княжеская забота. За другим пришли, – рявкнул сотник да снова рукой махнул, чтоб за ним следовали.

Побежали далее по коридорам. Но болгары там уже успели оборону устроить. Мебели в проход набросали, да охранники атаки дерзких русов сдерживали. Но Волк так среди них лютовал, что кровь рекой текла. Тогда охранники побежали за завалы и там попрятались.

– Что, царь болгарский! И вот этими воинами ты решил русов остановить? – рассмеялся сотник дерзко. Да стал нагромождения крушить и охранников стрелами меткими разить, кои в щелях видны стали.

Порушил завалы Волк и устремился в покои царские вместе со своими дружинниками. Никого не щадил, всех резал. Но в палатах, что более всех искал, оказалось еще больше стражников, чем в предыдущих покоях. Сам царевич Борис защитой руководил. Да только против Волка и тем устоять не удалось. Ворвался он в покои Тодорки прославленной весь в крови да с глазами яростными. Царевич Борис меч стискивал, а за ним Святослава бледная стояла, к стене боязливо прижималась.

Схватились сотник с царевичем. Да неравный противник у Бориса был. Волк быстро его к стенке прижал и лезвие к горлу приставил. Святослава сзади тихо ахнула.

– Не убивай меня, русич, не убивай, – заскулил царевич перепуганный. – Я много злата тебе за это дам.

– Не за златом пришел, а по душу твою поганую.

– Не убивай, молю, пощади! Все, что хочешь, бери!

Волк задумался над словами царевича. Он и не думал его убивать вовсе, только в плен взять. А тот так перепугался, что все готов был отдать. Ну, раз все…

– Отпущу, а ты взамен мне кое-что отдай.