К тому времени, когда вы получите это письмо, я буду уже на пути в Кембридж, я намерен просить мисс Тиббз удостоить меня чести стать моей женой.

Ваш преданный друг, Норланд».

* * *

– Боже милостивый! – Сесили, не веря своим глазам, смотрела на лист бумаги в ее руках. – Тибби?

– Миледи? – невозмутимо спросил ее вышколенный лакей.

Ничего не видящими глазами Сесили посмотрела на него, потом опять на письмо. Неужели Норланд способен на такую глупость?! Нет, она не позволит свершиться этому безумству.

– Томас, – обратилась она к лакею, – велите, чтобы мне срочно подали экипаж и пошлите за моей моей горничной. Пусть Сондерз быстро соберет мои вещи. Мы уезжаем на несколько дней из Лондона.

Известие настолько поразило Сесили своей неожиданностью, что она никак не могла прийти в себя. Впрочем… впрочем, разве трудно было об этом догадаться? Все это происходило, можно сказать, прямо перед ее носом.

Столь частые визиты Норланда в особняк Монфора были вызваны не чем иным, как желанием увидеть не Сесили, а маленькую Тибби. Теперь его поведение казалось крайне бестактным, но к этому Норланда подталкивала любовь, даже если поначалу он не отдавал себе в этом отчета.

А сама Тибби?! Какой странной была ее реакция в ответ на новость, сообщенную Сесили, что она выходит замуж! Именно тогда сразу заболела сестра Тибби. Это могло быть совпадением, но, скорее всего, Тибби под выдуманным предлогом ушла из дома Монфора, потому что она была не в силах дольше там оставаться.

Тибби предпочла уйти, чем остаться и смотреть, как человек, которого она любит, женится на Сесили.

О боже, а как непочтительно и бесцеремонно Сесили порой отзывалась о своем браке? Как, должно быть, Тибби было неприятно и обидно это слышать? С каким подчеркнутым неуважением Сесили рассказывала о жизни с Норландом после свадьбы!

Все это время, как ни тяжело ей было, Тибби приходилось молчать. Как, должно быть, она переживала и страдала! Сесили готова была поспорить на что угодно, что нежное сердечко Тибби томилось от любви намного сильнее, чем сердце Норланда.

– Карета готова, миледи, – раздался голос лакея.

Сесили очнулась и вскинула голову:

– Да-да, вот и отлично. Нельзя терять ни минуты.

В этот миг в прихожую вошел Рэнд, в руке он держал письмо. Сесили сразу догадалась, от кого это письмо. Одного взгляда на лицо Рэнда было достаточно, чтобы понять, что Норланд написал ему обо всем.

Итак, Рэнд был в курсе дела, он знал, что Норланд и Тибби решили соединиться браком.

Держа письмо в руке, Сесили в полной растерянности уставилась на Рэнда. Она была так очаровательна в своей трогательной беззащитности, что у него заныло сердце.

Ну какой же он глупец! На что он рассчитывал? На то, что она с распростертыми объятиями бросится ему на шею, закричав: «Я твоя навеки!»? Конечно, ни на что подобное она была не способна.

Подняв руку с письмом, он сказал:

– Судя по вашему виду, вам тоже обо всем известно.

– Да, известно. – Сесили с трудом проглотила комок в горле. – И я собираюсь покончить с этим раз и навсегда.

Она прошла мимо него, спустилась по ступенькам и вышла на улицу к поджидавшей ее карете.

Опомнившись, Рэнд устремился следом за ней. Он подошел вовремя – Сесили как раз давала указание кучеру ехать в Кембридж, чем несказанно удивила последнего. Бедняга не знал, как ему быть. Понятное дело, исполнить указание Сесили, не сообщив об этом самому Монфору, кучер никак не мог.

Стоявшей рядом с каретой горничной Рэнд коротко бросил:

– Оставайтесь здесь и ждите. – Многозначительно посмотрев на кучера, он негромко приказал ему:

– Я попробую привести ее в чувство, а вы тем временем покружите по городу, пока я не скажу вам, что довольно.

Запрыгнув следом за Сесили в карету, он сел напротив нее. Раскрасневшаяся, с безумно горящими глазами, Сесили находилась в крайней степени возбуждения.

– Как вы осмелились отменить мое приказание? – прошипела она, видимо, расслышав то, что он сказал кучеру.

– Кучер Монфора в любом случае не повез бы вас в такую даль, не получив на то личного распоряжения герцога. Ради бога, Сесили, ну придите в себя. Где же ваше хваленое благоразумие?

– Не заговаривайте мне зубы. Мне надо догнать Норланда, – запальчиво возразила она. – Вы ничего не понимаете!

Ее безрассудная настойчивость болью отозвалась в сердце Рэнда. Он взял ее за руку.

– Сесили, дорогая, опомнитесь. Все кончено, неужели вы не понимаете? Оставьте Норланда в покое. Забудьте о нем.

В ответ она признательно сжала его руку, чему он немало удивился. Выражение ее лица было каким-то особенным, если не странным.

– Не волнуйтесь за меня, Рэнд. Со мной все в порядке. Ваша тревога необоснованна.

– Зачем вы гонитесь за Норландом, мне это совершенно непонятно. Вы что, собираетесь бегать за ним по всем сельским окрестностям? Боже мой, Сесили, где же ваша гордость?

– Я не гоняюсь за ним, – твердо, не без достоинства, возразила она. – Во всяком случае не бегаю за ним в том смысле, который вы вкладываете в это слово. С чего вы взяли, что я по-прежнему сгораю от желания выйти за него?

– Какого черта в таком случае, – уже более веселым голосом спросил Рэнд, – вам сдался Кембридж?

– Я хочу приехать в Кембридж раньше, чем он успеет сделать Тибби предложение.

– Постойте, только что вы сказали… – Рэнд почувствовал, как у него немного зашумело в голове, он совершенно не понимал логику ее поступков. – Постойте, если вы не хотите, чтобы я тронулся рассудком, объясните мне как можно понятнее, какова цель ваших действий.

– Очень простая. Я хочу всего лишь благословить их.

Рэнд почувствовал, что сходит с ума.

– А почему бы это не сделать в письменной форме? Послать, к примеру, записку?

– Нет-нет, так нельзя, неужели вы не понимаете? Я должна сама это сделать. Я должна сказать Тибби, что не имею ничего против нее, пусть выходит замуж за Норланда. На самом деле я никогда не прощу ей, если она не выйдет за него. Как вы полагаете, она в любом случае выйдет за него?

– Думаю, да.

Губы у Сесили задрожали, казалось, еще немного, и она расплачется.

– Как я виновата перед ней. Как она страдала, и все по моей вине. – Сесили шмыгнула носом и достала из сумочки носовой платок. – Как, наверное, она любит его! Я почти уверена в этом! Боже, чего я только не говорила о нем в ее присутствии! Мне так неловко. Как, наверное она страдала, выслушивая мои язвительные замечания! Нет ничего удивительного в том, что она странно вела себя тогда, когда мы навестили ее в ее коттедже в окрестностях Кембриджа.