– К черту вашу жалость, отец Хавьер, – отчеканил Джун и, окинув прощальным взглядом ряды обшарпанных стульев, небольшую кафедру и переход в подсобные помещения, где все еще маячила Аня, двинулся к выходу.

Переступив через парня-кинетика, он вдруг остановился и обернулся. Отец Хавьер не двигался с места, продолжая ловить ладонями капли крови из разбитого носа. Несколько капель уже алели на полу у его ног. Священник неотрывно смотрел на Джуна.

Джун не понимал, почему оказалось так легко принять, что и эта часть его жизни растворяется в темноте. Возможно, потому что теперь его одиночество казалось полным. Было какое-то извращенное удовлетворение в том, чтобы осознавать это сейчас.

– Все-таки есть один способ объединить людей Вавилонской башни и заставить их учиться понимать друг друга, – сказал Джун, широко улыбнувшись отразившемуся на лице Хавьера непониманию. – Надо просто отрезать им языки.

* * *

Связаться с планшетом Кайтен не удалось. Джун просто не мог его вычислить: все старые каналы упрямо молчали, компьютеры Логова не улавливали никаких сигналов… и если причиной не было то, что Кай случайно утопила планшет в кислоте, предупреждения Хавьера запоздали – и с ней случилась какая-то беда.

Джун триста раз проклял себя за то, что смалодушничал и не выбил из священника хоть какую-то, возможно, важную информацию. Он даже подумывал вернуться в церковь и попытаться, но вдруг понял, что не может этого сделать. И уже не сможет.

– Идиот, – ошарашенно пробормотал Джун, встав с кресла.

Он сделал несколько неверных шагов к дивану, развернулся и взвыл от отчаяния, закрывая лицо руками.

– Придурок, – уже спокойнее добавил он через несколько бесконечно долгих минут. И рассмеялся. Как еще назвать человека, легкомысленно пропустившего момент, когда его жизнь – его не самая восхитительная, но, черт возьми, уже привычная жизнь – закончилась?

У него не было оснований сомневаться: Хавьер доложит о том, куда пропала целая партия праймина. На поиски Джуна обязательно снарядят таких же зомбированных кинетиков, как парень, которому он вывернул колено. И, в отличие от катастрофы со лже-Монстром, когда под прицел Гармонии попало его альтер-эго, теперь всем будет известна его подлинная личность.

Ким Джунхёну конец.

Джун смеялся до слез, до тошноты и головной боли, но не мог остановиться, как будто такая реакция – реакция, достойная сумасшедшего, – была единственным спасением от внезапного осознания собственной обреченности. Теперь он мог забыть о мертвом уюте квартиры своих родителей. Он мог забыть о скучных ночных сменах в «Пиццериссимо».

Он помнил, где лежала выпивка.

Половину бутылки двадцатипятилетнего виски Джун прикончил сам, остатки разлетелись вместе с кусочками стекла, когда он запустил ее в стену. Он почти сразу пожалел об этом: застрявшие в сгелитии крохотные осколки были не лучшим продолжением настолько неудачного дня. Тут же Джуна отвлек дернувшийся к горлу желудок, вынуждая его освободиться от виски вперемешку с обжигающей желчью.

Впрочем, часть алкоголя все-таки успела впитаться в кровь. По крайней мере, так Джун подумал, когда, подняв голову и с трудом сфокусировав мутный взгляд, обнаружил, что на каждом из многочисленных экранов отобразилась надпись.

ЗДРАВСТВУЙ, МОНСТР

Ему показалось, что Логово сдвинулось: он услышал характерное лязганье, с которым оно обычно начинало заданный путь по тайным артериям Цитадели.

Но это было невозможно. Никакого пути он не задавал. Это было нево…

Сообщение сменилось другим.

РЕШИЛ НЕМНОГО ТЕБЕ ПОМОЧЬ

Забыв о тошноте и головокружении, Джун подскочил к общему блоку питания и с силой вдавил кнопку перезагрузки. Ничего. Не. Произошло.

– Сукин ты сын, – прошептал он ошарашенно, не обращаясь ни к кому конкретно. Помутневшее сознание озарила достаточно здравая идея: Джун бросился к выходу. Но невидимый собеседник уже позаботился о том, чтобы чешуйки сгелития повернулись на несколько градусов, надежно замуровав Монстра в его Логове.

Понимая, что с заблокированными устройствами и перепрограммированным сгелитием он оказался беззащитным, и чувствуя себя слишком плохо, чтобы остервенело пинать стены без толку, Джун вернулся к экранам и бессильно опустился в кресло. Обещающее помощь сообщение и не думало никуда исчезать.

Логово сдвинулось еще раз, проползло пару метров влево и остановилось. Напоминало разминку перед забегом – ею и было. Примерно через четверть часа робких, неловких, незначительных смещений Логово наконец уверенно двинулось в сгелитиевую неизвестность – словно бы само по себе, но это было не так, и Джун, пялившийся в пустоту перед собой, знал это наверняка.

Только один человек во всей Цитадели мог стоять за этим. Только один.

Лифт резко остановился. Когда кто-то снаружи сдвинул завесу сгелития, Кайтен буквально вывалилась из кабины, приземлившись на колени и упершись ладонями в холодный пыльный пол. После бесконечных минут темноты и тряски здесь оказалось слишком много света и мало движения. Мир никак не прекращал вертеться, а зрячий глаз Кай оставался бесполезным из-за пляшущих перед ним черных пятен.

– Вам нужно подумать над повышением комфорта в этой машине, – рядом раздалось недовольное ворчание профессора Кверти, обращенное к кому-то неизвестному. – Я-то уже человек привыкший, но посмотрите, как девочке плохо.

– Поговорите сами знаете с кем. – Незнакомец хмыкнул. По его несколько визгливому тенору невозможно было ничего сказать о его возрасте. – Возможно, он позволит выделить часть нашего скудного бюджета на такую жизненную необходимость, как комфорт в экстренных лифтах. Но скорее всего, нет.

Профессор Кверти недовольно цокнул языком.

– Прекратите паясничать, молодой человек. Помогите мисс Винг подняться. А то в самом деле… Можно вытащить юношу из трущоб, но трущобы из юноши не уйдут никогда.

– Вы не правы, – обиженно буркнул «юноша из трущоб», но немедленно подскочил к Кайтен и помог ей подняться, придерживая за локти. – Вам скоро станет лучше, мисс Винг, – добавил он, и Кай, сумев приоткрыть глаза, разглядела длинный крючковатый нос на узком дружелюбном лице, приглаженную светло-рыжую шевелюру и щегольской синий костюм, кажется, великоватый. – На самом деле вы держитесь молодцом. Многие вываливаются из этого лифта и сразу же выворачивают содержимое своих желудков. Вы не представляете, сколько раз мы вычищали этот бетонный пятачок от желчи, и все равно, если присмотреться, остались разводы.

– Я… я бы не спешила пока исключать меня из печальной статистики, – тихо выдохнула Кай, но с приступом тошноты справилась.

Невысокая темноволосая девушка появилась словно из ниоткуда со стаканом прохладной воды. Кайтен с благодарностью приняла его, отстраненно заметив, что руки дрожат. Два небольших глотка определенно улучшили дело.