– Ах, вот что вас волнует, – протянула я. –Мне что, нужно было дожидаться, когда охранник начнет стрелять?

– Боюсь, что ваш список здорово разрастется.

– Почему бы вам не уехать куда-нибудь и не оставитьменя в покое? Я вам денег дам, много. Мне они все равно не нужны.

– Оставить вас в покое? – взорвался он. – Давы же сумасшедшая. Вы хоть понимаете, что до сих пор вам просто везло?По-дурацки везло. Но это не будет длиться вечно.

– Прекратите орать, – отмахнулась я. – Темболее что это бесполезно.

Он рывком отодвинул стул и сел напротив, уставившись наменя.

– Если вас не остановить сейчас, вы… вы черт знает чтонатворите.

– Подумываете донести на меня ментам? – серьезноспросила я. – Дело ваше. Если нет, то заткнитесь.

Я встала из-за стола и ушла в свою комнату, легла поверходеяла, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Антон появился черезпять минут. На лице страдальческое выражение вперемежку с жалостью иугрызениями совести, в общем, он здорово переживал. Сел рядом, спиной ко мне, исказал:

– Вы хоть подумали, каково мне будет, когда я пойму,что вы ушли одна?

– Вам надо уехать, – сказала я. – Все это недля вас. Опять же, не вижу никакого смысла в групповом самоубийстве. Вы жепонимаете, шансы у нас так себе.

– Да их просто нет, – фыркнул он. – Я ужесказал, вам просто повезло. Первое убийство они никак с вами не связали, нотеперь…

– Мне бы только Долгих дождаться, пристрелить этусволочь…

– И что?

– Там уже будет неважно.

– Замечательно. Ответ самоубийцы, – досадливопокачал он головой.

– В самом деле, Антон, уезжайте, – повторилая. – Я уверена у вас получится где-нибудь начать все заново. Придете всебя, успокоитесь, и жизнь понемногу наладится.

– А вы успокоиться не хотите? – зло спросил он, ая отрезала:

– Не хочу.

Он немного помолчал.

– Может, вы и правы насчет новой жизни, но, к счастью,люди не всегда следуют велению разума. Поэтому я останусь с вами.

– Ей-богу, без вас мне будет легче.

– Не говорите глупостей. Вы не суперменша из боевика, иваше везение когда-нибудь кончится.

– Вы повторяетесь.

– Это от волнения. Если честно, я едва не спятил, когдапроснулся. Бросился к перекрестку, опоздал на десять минут. Не знал, что идумать. Там милицейские сирены, суета… Никогда я не чувствовал себя такскверно. Наконец сообразил: если с вами все в порядке, вы непременно вернетесьсюда. И когда я вас увидел… очень захотелось свернуть вам шею.

– Вы не кровожадны, – улыбнулась я.

– Вот уж не знаю. А вы заканчивайте строить из себякрутую стерву, получается никуда не годно.

– Хотите, чтобы я разревелась?

– Хочу, – серьезно ответил он. – Это, покрайней мере, позволило бы мне вести себя по-мужски, что пока плохо получается.Знаете почему?

– Почему?

Он засмеялся:

– Вы действуете на меня устрашающе, как генерал нановобранца. Я вас даже немного побаиваюсь.

– Шутите? – тоже засмеялась я.

– Нет, серьезно. Обещайте, что больше не оставите меня.Ничего не предпримете в одиночку, – смутился он. – Не заставляйтеменя сходить с ума. К тому же это унижает. Вы головой рискуете, а я в это времясладко сплю.

– Получается, я должна просить у вас прощения?

– Получается, – весело кивнул он и вдруг спросил:– Что у вас за духи?

– Не нравятся?

Он пожал плечами:

– Когда вы не замышляете убийств, мне все в васнравится. Мы оба почувствовали неловкость. Я торопливо поднялась.

– Есть ужасно хочется, – с натянутой улыбкойсказала я.

Он посмотрел на меня и ответил с легким вздохом:

– Да, поесть не мешает, конечно.

В темноте я едва различала фигуру Антона, он шел, осторожноступая, то скрываясь за деревьями, то появляясь вновь.

– Ну, что? – спросила я, когда он подошелвплотную.

– В квартиру попасть невозможно. Сигнализация,видеокамеры. Внизу консьерж. Дверь открывает только по звонку. Дома пососедству такие же, а напротив, если вы успели заметить, зданиевневедомственной охраны. Ни в квартире, ни рядом с домом мы его недостанем, – сказал он с сожалением, которое меня слегка удивило. – Вофисе то же самое. Остается одно: пристрелить его где-то по дороге.

Я слушала, молча кивая, потом сказала с уверенностью,которой не чувствовала:

– У нас еще есть время, что-нибудь придумаем.

Я считала дни до возвращения Долгих. Он находился вШвейцарии, это нам удалось узнать без особого труда, решил обеспокоиться своимздоровьем и лег в частную клинику на обследование. Я очень боялась, что онзастрянет там надолго. У меня не было плана, как до него добраться, и совсем небыло времени, потому что в любую минуту кто-то мог выйти на наш след, ивсе-таки я надеялась, что успею.

Тони, похоже, занимали совсем другие мысли, он шел рядом,сунув руки в карманы куртки.

– Хороший вечер, правда? – неожиданно сказал он,поворачиваясь ко мне.

– Хороший, – кивнула я.

– Чего вы злитесь?

– Вовсе нет.

– Вы могли бы хоть ненадолго отвлечься от убийств, этополезно.

– Наверное.

– Ладно, вы все равно не способны думать о чем-тодругом. Скажите, кто следующий в вашем списке? Пока нет идей в отношении вашегоглавного врага, сосредоточимся на тех, кто рангом ниже.

У людей бывают странные пристрастия. Этот тип, например,предпочитал обедать в кафе быстрого питания, хотя мог позволить себе самыйдорогой ресторан, и, если верить досье Ника, каждый день в два часа дняприезжал в заведение на Новомосковской. Туда мы и отправились.

– Он мог изменить свой распорядок дня, –размышляла я вслух за завтраком. – И вряд ли рискнет передвигаться погороду без охраны, если они уже сообразили, что происходит.

Тони молча кивнул, однако тут же заметил: