Головная боль возвращается, вместе с кровью толчками пульсируя в сосудах. И заодно бесконечным рефреном в голове звучат оскорбления: «ты уйдешь отсюда такой», «шалава», «признайся, дрянь, ты всегда хотела, чтобы тебя разложили на двоих», «у тебя десять минут, чтобы убраться отсюда, иначе я спущу тебя с лестницы»…

А вот и хрен с ним. Пусть спускает. Мне уже нечего терять в этой жизни. Все и так пропало. В отчаянии опускаюсь на пол, прижимаю голову к коленям. О том, что меня ждет дома, боюсь даже думать. Ничего кроме ярости, обиды и очередной порции унижений.

Лучше сдохнуть прямо сейчас, чем увидеть реакцию мужа. Он меня не простит. Да я и сама себя не прощу. Так что молча сижу и жду, жду когда ублюдок вернется, чтобы закончить начатое. Пусть уже поскорее спустит с лестницы и до конца жизни живет с моей кровью на руках.

Но минуты проходят одна за одной, а в квартире продолжает царить мертвая тишина. Сашка не возвращается, а я медленно начинаю оживать. Обреченность, сковавшая мое тело, постепенно отступает. Я снова могу и хочу действовать.

С трудом поднявшись, сбрасываю с тела простыню и застываю столпом перед зеркальной дверцей шкафа. Брезгливо морщусь, рассматривая себя. Все тело в засосах и маленьких синяках от пальцев, вместо прически на голове воронье гнездо, губы опухшие и искусанные. На шее красная борозда, видимо, след от сорванной цепочки. А самое ужасное, это потеки спермы, засохшие на бедрах. Действительно, сейчас я выгляжу как последняя шалава.

Пораженная страшной догадкой, провожу пальцами по промежности, чувствуя, как растет боль внутри и мешается с яростью и злостью. Выворачивая внутренности наружу. Недоносок еще и кончил в меня. Видимо, чтобы окончательно уничтожить, размазать по стенке.

При мысли о возможной беременности меня накрывает паникой. Я же так хочу ребенка, так хочу, но от любимого мужчины, а не от человека, опустившегося в своей попытке потешить ущемленное самолюбие до крайней степени подлости.

Меня немного утешает тот факт, что если я от Кости за столько лет не смогла зачать, то от одного раза по пьяни тем более ничего будет. Только эта мысль позволяет удержать разум от помешательства. Ибо в противном случае я точно сойду с ума, решая, стоит ли пить таблетки, которые могут окончательно похоронить мои надежды забеременеть. Хотя эти шансы я и так похоронила этой ночью. Об этом уж точно теперь можно не волноваться.

Погруженная в свои мрачные мысли, действую чисто на автомате. С наволочкой в руках иду на кухню, а затем тщательно обтираю бедра и ноги, чтобы хоть частично убрать следы семени. Мокрую ткань бросаю прямо на столе. Пусть Ковалевский потом вызывает клининг и отмывает от моего присутствия все вокруг.

Спешно умываюсь, кое-как привожу в порядок волосы найденной в тумбочке расческой. Цепочку с камнем так и не нахожу, но меня это мало заботит. Главное, побыстрее убраться отсюда. Натягиваю платье, хватаю сумочку, валявшуюся в спальне в углу, и тут меня накрывает.

Я бы с удовольствием разнесла тут все на щепки и осколки, но поскольку подходящего орудия для акта вандализма не нахожу, то используя губную помаду, оставляю пламенные проклятия на всех доступных поверхностях.

Из квартиры вылетаю, оставив дверь нараспашку. Пофиг. Пусть соседи заходят и любуются. Лифтом не пользуюсь, бегу вниз по лестнице, остановившись лишь на первом этаже, чтобы перевести дух и справиться с острой болью в боку.

Улица встретила меня ветром и холодом. Впрочем, меня это заботило мало. Зябко обняв себя на плечи, шла не разбирая дороги и не особо смотря по сторонам. Пару раз слышала визг тормозов и трехэтажный мат водителей, чудом успевавших притормозить у моих ног. Но мне было все равно, я продолжала идти как в сомнамбулическом сне.

Сколько я так прошла — не знаю, пришла в себя лишь от резкого гудка клаксона и обнаружила, что нахожусь в незнакомом районе, в каком-то старом неухоженном дворике. Вокруг — поросшие травой, поломанные детские качели-карусели, ветхие пятиэтажки, обшарпанные старые скамейки.

Примостившись на одну из них, я закрыла лицо руками и дала волю слезам. Слезами горю, конечно, не поможешь, но немного облегчения они подарить способны. Наплакавшись до полного изнеможения, трясущимися руками полезла за телефоном. Пора возвращаться домой и встретиться с неизбежным.

При виде десятка пропущенных звонков от мужа сердце обрывается и падает в пятки. Он ждал, звонил, искал… А я в это время …

«Дрянь», «шалава»….

— Да заткнись ты уже!!! — ору в пустоту, пытаясь заставить ненавистный голос в голове замолчать. И тут же затыкаюсь, воровато оглядываясь по сторонам. Не хватало еще, чтобы люди полицию вызвали.

Обнаружив свое местонахождение по геолокации, вызываю такси. Через семь минут приезжает черный хендай, за рулем которого сидит полный мужчина лет пятидесяти. Уставший с виду, но довольно разговорчивый. Что-то рассказывает, расспрашивает меня о всяких пустяках.

Правда, поняв, что я не настроена точить лясы, все же оставляет в покое. Всю дорогу еду забившись в самый дальний угол салона и сжавшись в комочек, чтобы мой потрепанный вид не так бросался в глаза. Наблюдаю за мелькающими видами города, оживающего в лучах рассвета и мечтаю, чтобы эта поездка не кончалась. К глазам снова подступают слезы, но я их смахиваю, усилием воли подавляя рвущиеся из груди рыдания.

Мое нервозное состояние не ускользает от водителя и он начинает бросать на меня встревоженные взгляды. Интересуется, все ли у меня хорошо, а я отвечаю, что все прекрасно. Только поверить этому слабому, дрожащему голосу может лишь глухой. Но, к счастью, больше вопросов таксист мне не задает.

— Остановите здесь, пожалуйста. — торможу такси, заметив любимую дорожку, по которой так удобно спускаться к набережной.

— Девушка, с вами точно все в порядке? — еще раз спрашивает мужчина, озабоченно на меня смотря. — Может, помощь нужна?

Шмыгаю носом, стараясь взять себя в руки. И так раскисла уже до такой степени, что вызвала беспокойство со стороны водителя. С низко опущенной головой тянусь к дверной ручке, дабы ненароком не увидеть себя в зеркале заднего вида. И так знаю, что весьма плачевно сейчас выгляжу со стороны. Вся растрепанная, с искусанными губами, с мокрыми от слез щеками и покрасневшими глазами.

— Все нормально, правда. Удачного вам дня, — хватаю сумку и поспешно выбираюсь из машины. Благо, хоть оплата поездки списалась сразу с привязанной карты. Возиться сейчас с кошельком и наличными было бы выше моих сил. Особенно в