Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Амина ввела его имя в поиске в «Фейсбуке».
– Страница закрыта.
– Ничего удивительного, раз его преследовали.
– Общий друг, – продолжала Амина. – Стелла Сандель. Ты можешь зайти на его страницу.
– Зачем?
– Чтобы разнюхать, ясное дело.
Достав мобильник, я нашла его страницу. На фото аватарки он смотрел прямо в камеру – с роскошной шевелюрой и искоркой в глазах.
Страничка у него была почти пустая. Несколько обновлений статуса и фотографии из поездок, одна рекомендация ресторана. Всего сто восемьдесят семь друзей.
– Посмотри старые фото обложки, – посоветовала Амина. – Народ обычно забывает их почистить.
Я кликнула на фото обложки, изображавшей бескрайний пляж с белым песком на фоне апельсинового заката. Обнаружились и еще две фотографии. Одна представляла собой логотип футбольного клуба «Ливерпуль». На второй Крис стоял у высокой каменной стены. Он был загорелый и держал за руку женщину.
– Это она? Его бывшая?
Амина потянула у меня из рук телефон.
– Не знаю.
Однако меня не покидало ощущение, что я все-таки знаю. Должно быть, это она. Линда.
Женщина на фотографии выглядела как супермодель. Роскошные светлые локоны и сияющие голубые глаза, высокие скулы, ровная персиковая кожа.
– Что-то она не очень смахивает на психопатку, – проговорила Амина.
Я не ответила. Мне не нравилось то, что я видела.
– Взгляни сюда! – сказала она, указывая на дисплей своего телефона.
Она нашла страничку с личными данными. Наверху стояло имя Кристофер Ольсен. Адрес верный – Пилегатан в Лунде. Ниже указывалось, что он владеет акциями четырех компаний. Холост, день рождения в декабре. Ему исполнялось тридцать три.
– Тридцать три? Но ведь он же сказал…
– Наврал про возраст.
Амина озабоченно посмотрела на меня. Я ничего не заподозрила. Видимо, Крис Ольсен – талантливый лжец.
Ночной воздух был теплым, когда я ехала домой на велосипеде. Сумочка болталась на руле. Все окна погашены. Лунд спал.
Когда позвонил Крис, моя первая мысль была – не отвечать. Опустив ноги на землю с двух сторон от велосипеда, я стояла в тоннеле под железной дорогой и держала в руке вибрирующую трубку. Его имя на дисплее влекло меня, и в конце концов любопытство победило.
– Ты не могла бы приехать ко мне?
– Сейчас?
Я взглянула на часы. Половина первого.
– Да, сейчас.
Он побывал на каком-то роскошном ужине в Хельсингборге и был немного нетрезв.
– Я скучаю по тебе, – проговорил он.
Казалось, он говорит это очень искренне.
Я по-прежнему была бодра и полна сил и немного разочарована тем, что Амина не захотела пойти в бар.
– Хорошо. Я приеду.
Что могло бы случиться? Типа самое худшее?
Дверь подъезда желтого кирпичного дома была открыта, и я быстро поднялась по лестнице. Крис был в клетчатой рубашке и при галстуке. От него исходил запах мужественности – воздух между нами завибрировал.
– Меня весь день мучило раскаяние, – проговорил он, беря у меня из рук мою куртку. – Сам не понимаю, почему я не… Я действительно хотел поцеловать тебя, Стелла.
Он взял мои ладони в свои и заглянул мне в глаза.
Я колебалась. Почему он наврал про свой возраст?
– Так сколько, говоришь, тебе лет?
Он ответил мгновенно, даже не отреагировав на мой тон:
– Я сказал, что мне двадцать девять. На самом деле мне тридцать два.
– Стало быть, ты солгал?
Он сделал смущенную гримаску:
– Я боялся отпугнуть тебя. Когда Амина предположила, что мне двадцать девять, я автоматически сказал, что так и есть.
Маленькая ложь. Я сама не раз и не два прибавляла себе годы.
– Возраст – всего лишь цифра, – проговорила я.
Крис улыбнулся:
– Я не знал, что ты тоже так к этому относишься. Но все равно – прости, я должен был рассказать раньше.
– Да все в порядке.
Встав на цыпочки, я поцеловала его. Кончик его языка осторожно скользнул мне в рот, я закрыла глаза, и все закачалось.
Сердце мое прыгало от радости. Наконец-то что-то происходит!
Вскоре я лежала на диване, а Крис ласкал меня – взглядом и кончиками пальцев. Я была на седьмом небе!
И снова я сижу у Ширин. Как всегда, она сдержанно дружелюбная, а глаза Бемби как никогда трогательные – как в тот момент, когда маму в мультике застрелили охотники.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она.
У меня едва хватает сил пожать плечами.
– Я принесла тебе вот это.
Она протягивает мне брошюру с заглавием: «Профессия: психолог». Я беру ее и без особого энтузиазма перелистываю.
– Спасибо, – говорю я. – Но я не очень-то верю в то, что смогу стать психологом.
Ширин делает удивленное лицо:
– Не можешь или не хочешь? Думаю, из тебя получился бы прекрасный психолог.
– Да уж, лучше не придумаешь.
Я откладываю брошюру и сижу, уставившись в стол.
– С чем это связано? – спрашивает Ширин.
– Что именно?
– Отчаяние. Словно ты не веришь в свои силы.
– Ты шутишь? Я сижу здесь за убийство. Даже если суд признает меня невиновной, моя песенка спета. Меня осудит молва. Ты и вправду думаешь, что я могу стать психологом? Что за чушь!
Ширин подается вперед:
– Твоя песенка совсем не спета, Стелла. Ты умная, веселая, быстро соображаешь, и… и еще ты красивая.
Ее слова меня смущают.
– Ты что, бьешь под меня клинья?
Ширин беззаботно смеется.
– О чем ты хотела бы поговорить сегодня? – спрашивает она.
– О чем угодно, только не о себе.
– Можем поговорить о ком-то другом. Решать тебе.
Я думаю о папе. В последние дни я много думала о нем.
– О чем угодно?
– Разумеется.
– Мания контроля. Что тебе об этом известно?
– Мания контроля?
– Это то же самое, что и навязчивые идеи?
– Нет, не совсем, – произносит Ширин, придвигая ко мне пластмассовый кувшин с водой. – Контролирующее поведение может быть навязчивым, но не обязательно. Многие связывают потребность в контроле с педантизмом и стремлением к порядку, но я бы, скорее, сказала, что за этим часто стоит потребность предвидеть будущее.