– А не сообщать, если никому? – жалобно спросила Настя.

– Я не могу, я же следователь.

– Я понимаю… что же я наделала? – Настя чуть не расплакалась.

– Настя, а сколько времени ты знаешь этого Петра? Ты понимаешь, о чем я? – спросил следователь.

– Понимаю… Знаю я его недолго, а ждала всю жизнь. Вы понимаете, о чем я?

– Понимаю, но это все – лирика, которая в суде не рассматривается. Слышь, Лазарева, а может, ты сама себе что напридумывала? Нафантазировала там… А может, он не тот человек, который тебе показался? Раз судим он уже был, вот и сейчас…

– Замолчите! Я не хочу этого слышать! – закричала Настя, и прохожие с удивлением посмотрели на женщину, находящуюся фактически в истерическом состоянии с обглоданной елкой в руке, когда у других нормальных людей елки стояли наряженными уже как минимум неделю.

– Настя, не кипятись. Я тоже не виноват, что выяснил такой факт.

– А мое состояние понимаете?! Выходит, я своими же руками свою любовь и… – поперхнулась холодным воздухом она.

– Не истери! Еще ничего не произошло…

– Да, да, да, ведь это вовсе не Петр сделал, правда? – обрадовалась Настя. – Зачем ему ждать пять лет? Он бы раньше ее убил?

– Зачем говоришь, чего не знаешь, Лазарева? Ведь все стройно складывается. Он пообещал, что профессор уйдет из жизни, но не за просто же так? Он же умный человек, понимал, что рискует, понимал, что может лишиться профессии и заработка. Поэтому компенсация за его эвтаназию в виде имущества ученого вполне уместна, – говорил Борис Всеволодович.

Настя готова была запустить телефонной трубкой в самого следователя, если бы он стоял напротив.

– А убивать сразу тоже было нельзя, сразу бы заподозрили. Поэтому и дал пожить Зое Федоровне пять лет. Это его алиби. А вот сейчас как раз время…

– Он в тюрьме! – выпалила Настя.

– Покушения, если предположить, что это были покушения, были до того, как Петр был арестован, – следователь был несносен.

– Да какие это покушения?! Меня саму машина чуть не сбивала раз сто! В Москве такое движение, и что это все покушения? Какой-нибудь недотепа разлил масло на лестнице, и Зоя Федоровна восприняла это как покушение на ее жизнь. Неудачное покушение, правда же? Мог выйти любой человек, не только она и точно так же сломать ногу, поскользнувшись. Разве же можно утверждать, что эта акция была направлена именно против нее? Глупости! – затараторила Настя.

– Лазарева, успокойся, ты мне сейчас весь телефон посадишь. Еще один минус для твоего Петра, так это то, что покушения на Зою Федоровну больше не повторяются, как только его изолировали от общества. Ты хотела моего профессионального совета, так вот что я тебе скажу. Думаю, что ближайшие лет пять Зое Федоровне ничто угрожать не будет, пока он будет сидеть.

Настя отключила связь. Ее просто разрывало от обиды, злости и бессилия.

– Этого просто не может быть, просто не может быть… – крутилась в голове одна-единственная мысль, словно заезженная пластинка.

– Купи мандарины, дорогая, – обратился к ней один из продавцов.

– Что? – не поняла она, пребывая в состоянии крайнего душевного волнения.

– Новый год, красавица! Чего стоишь с елкой, тоскуешь? Купи мандарины, два килограмма по цене одного отдам.

– Да? Спасибо… – Настя была готова на все.

В таком состоянии, какое возникло у Насти после разговора со следователем, если бы у нее в кошельке была значительная сумма, то много мошенников бы порезвились за ее счет. В этот день она вышла с рынка, потратив все пять тысяч, которые у нее были с собой, получив везде какие-то бешеные скидки. Уже дома у Зои Федоровны Настя обнаружила, что принесла в дом кучу ненужных вещей. Чего только она не купила: яйцерезка китайского, производства, которая развалилась на составные части уже только при распечатывании коробки, а разрезать яйцо для нее оказалось бы непосильной задачей. Ершик для мытья бутылок, хотя давно и никто уже не мыл никакие бутылки. Как в передаче «Ты не поверишь!» Мышеловка и ряд еще ненужных в хозяйстве вещей. Из продуктов она принесла два килограмма действительно хороших мандаринов, килограмм яблок, килограмм неизвестно какого фрукта и кочан капусты. Довершала принесенное куцая елка, которая обсыпалась уже при легком дуновении ветерка.

– Какой же Новый год без елки? – попыталась пошутить Настя.

Зоя Федоровна осмотрела все это добро и ужаснулась.

– Да… и это ты принесла с рынка на Новый год?

– Да, это… – села снимать с себя сапоги Анастасия.

Молния голенища совсем не слушалась ее холодных пальцев.

– А из мясного мы с тобой что будем есть? А… вижу! Мышеловка! Мы будем ловить мышей и жарить их на маленьких шампуриках в духовке. Типа: «Прощай, год Крысы! Эге-гей год Быка!» Так?

Настя не отреагировала на ее комедийно-сатирическое выступление.

– Хреновая ты хозяйка, Настя, вот что! – выпалила Зоя Федоровна в сердцах.

– А я и не возражаю, – пожала плечами Настя. – Не было ни семьи, ни хозяйства, да, видимо, и не будет… Жила одна… для кого готовить?

– Чего такие пессимистические настроения? – сразу же уловила суть Зоя Федоровна. – Я понимаю, тяжело встречать Новый год без любимого человека. Я, когда похоронила мужа, года три ему тарелку на стол ставила по инерции на каждый праздник… Но у тебя, в отличие от меня, еще все может быть. Ты дождешься своего Петра, и у вас все будет хорошо. Но я тебе советую не тянуть с ребенком, ведь его можно зачать и на встречах в тюрьме. Все-таки тебе не двадцать лет, что тянуть? А выйдет он, поживете уже и для себя, и малыш уже будет.

– Как у вас все просто! – прервала ее Настя и разрыдалась. – Он теперь неизвестно, когда выйдет!

– Что ты говоришь?! Что за настроения?! – Зоя Федоровна кинулась ее утешать, прижав к себе и гладя по голове.

– Ох, зря я пришла к вам, Зоя Федоровна! Так мне и надо! Узнала на свою больную голову!

И Настя не смогла сдержаться и рассказала ей и о завещании, составленном ее мужем, и о том, что теперь в покушениях на нее тоже будут подозревать Петра.

Зоя Федоровна молча взялась за сердце и удалилась из коридора, вернувшись за Настей уже со знакомым запахом валерианки и еще каких-то лекарств.

– Чего ты тут сидишь? Я на твоей стороне. Я не верю ни одному слову, что Петр может быть причастен к покушениям на меня. Я его знаю очень хорошо, он не способен другому человеку сделать плохо. Просто потому, что он такой человек, – уверенно произнесла она.

– Но он же помог отправиться вашему мужу на тот свет, пусть и из добрых побуждений, – возразила Настя.

– А я и в этом не уверена, – отмахнулась Зоя Федоровна. – И ты не смей так плохо думать о любимом человеке! Пойдем, я накапаю тебе успокаивающих капелек.