– Поступила она к ним еще вчера вечером, в сознание не приходила ни минуты! – добавил Борис вполне серьезным тоном.

– Бедная Зоя Федоровна… – выдохнула Настя.

– Эх, Лазарева, а не ты ли ее, чтобы снять подозрение со своего любимого?

– Да вы что, в самом деле?! У вас всегда задают такие жуткие вопросы?! – оторопела Настя.

– Вопросы у нас задают любые… ты не спросила, что с ней? Словно знаешь…

– Что с ней? Опять автомобиль? – предположила она.

– Нет, кто-то огрел сзади по голове куском льда… Имитация на то, что глыба упала с крыши, но по некоторым признакам понятно, что это сделал человек… и удар был не свысока, а сзади.

– Какой ужас! Бедная, несчастная женщина… С палочкой и теперь еще это… Господин следователь, теперь-то вы понимаете, что на нее действительно покушались? – спросила Анастасия.

– Теперь это можно смело утверждать, – согласился Борис Всеволодович.

– И то, что Петр ни при чем!

– А это еще не факт, у него могут быть сообщники…

– Я поняла, я, например… – недовольно произнесла она.

– Лазарева, я что-то не пойму, ты мне сама звонишь в Новый год, отвлекаешь от стола, так сказать. Я тебе даю информацию, беру дело под контроль, чтобы, как только что-то прояснится, мне сообщили, а ты теперь недовольна?

– Простите… я не хотела обидеть вас, я перенервничала… Что теперь мне делать? – спросила она.

– Я думаю сейчас над этим… – туманно ответил следователь.

– Где Зоя Федоровна? Я хочу знать!

– Нечего тебе таскаться по городу вечером, где на улицах будет толпа пьяного народа. Да и в больнице тебя никто не ждет, все равно не пустят…

– А если с Зоей Федоровной что-то случится?

– Я тебе сообщу…

– А если ее там добьют?! Ведь, по всей видимости, за Зоей Федоровной следят? – спросила Настя.

– Там ее охраняют, да и в больницу без пропуска не войдешь, – успокоил Настю следователь. – И вообще хочу сказать тебе, Лазарева. Мой тебе совет – сиди дома и носу на улицу не кажи. И самое главное, никому не открывай. Есть у меня нехорошие предчувствия.

– Спасибо вам, Борис Всеволодович.

– Ой, разворошила ты осиное гнездо, Лазарева, ой, разворошила…

– Как людей ни хорони, все равно грустно, – отметила Настя, зябко кутаясь в короткую дубленку насыщенно вишневого цвета, отороченную пушистым мехом.

– Ты что имеешь в виду? – спросил Борис Всеволодович.

– В землю хоронить или кремировать и муровать в урны, – пояснила Анастасия, держа его под руку.

– А ты что думала? – удивленно посмотрел на нее следователь. – В землю закапывать грустно, а сжигать в огне просто веселье без границ? Ой, какая милая урна! Можно я возьму ее себе под цветы, все равно тела уже нет, а этот серенький пепел я высыплю в лоток для кота? Так что ли? – спросил он.

– Ну, вы все-таки и циник, – ужаснулась Анастасия.

– А я этого и не отрицаю, и не скрываю.

Они стояли узким, семейным кругом у стены с урнами, где только что замуровали прах Зои Федоровны. Проводить ее в последний путь пришли Настя, следователь Борис Всеволодович, Дмитрий Игоревич, тот самый врач из больницы, где работал раньше ее муж, который иногда навещал Зою Федоровну дома. Так же пришла Галина Петровна, бывшая медсестра и буфетчица из той же больницы, и еще пара соседей Зои Федоровны. Конечно, пришел бы и Петр, но он не мог по известным причинам.

После Нового года наконец ударил настоящий мороз, и выпало много снега.

– Жаль Зою Федоровну, – вздохнул Дмитрий Игоревич, – она мне всегда нравилась. Честный и порядочный человек была.

– Все мы там будем, – глубокомысленно заявил Борис Всеволодович.

– Петр тоже бы обязательно пришел, – отметил Дмитрий Игоревич и тут же стрельнул глазами в сторону Насти. – Извини…

– Ничего… так уж получилось, что я познакомилась с Борисом Всеволодовичем и поняла, что это чувство настоящее. – Настя взяла следователя под руку и с любовью посмотрела на него.

– Да уж… – смутился Борис Всеволодович, – никто и не обещал ждать его из тюрьмы, так что не кори себя.

– А я и не корю, – улыбнулась ему в ответ Анастасия.

– А нам вообще нет дела до вашей личной жизни, – успокоил их Дмитрий Игоревич.

С мороза они проехали в кафе прямо при крематории, где сняли для себя небольшой зал для поминок. Там они и посидели, погрелись и вспомнили Зою Федоровну теплым словом.

– Я когда работала с тем гениальным хирургом Наумом Борисовичем, все думала, это какая же у него должна была быть жена, чтобы соответствовать его уровню? – говорила Галина Петровна. – А потом познакомилась с Зоей. Она уже тогда мне понравилась. Женщина стильная, очень умная, знающая такт и себе цену. Хорошая была женщина.

– Я ее узнала только перед смертью, но тоже успела почувствовать, что она очень сильная личность и интересный человек, – поддержала ее Настя. – И такая нелепая смерть. Упала льдина прямо на голову… – сокрушенно покачала головой Анастасия.

– Все под Богом ходим, – вторил Дмитрий Игоревич, – несчастная женщина. Сначала неудачно упала с лестницы, еле выходили ее с Петром, а потом такая же нелепая смерть. Она еще могла бы жить и жить…

– Да, да, – закивали соседи, – жили бы мы там, где нет снега, она бы осталась жива…

– Там кокосовые орехи раскалывают головы людям, – сказал циничный следователь. – Это правда, у нас – сосульки, у них – орехи.

– Друзья мои, по-моему, мы сейчас говорим глупости. От человека уже осталась урна с прахом, а мы рассуждаем, как бы она еще могла жить, – произнесла Настя. – Глупости! У всех своя судьба… Что произошло, то произошло. За Зою Федоровну! Пусть земля ей будет пухом!

– За Зою Федоровну! – поддержали ее окружающие люди.

– Нехорошо начинать говорить об этом на поминках… но кому достанется квартира Алферовых? – спросил Дмитрий Игоревич.

Борис Всеволодович пожал плечами.

– Из-за того, что я работаю в органах, я знаю, что Алферов составил завещание в пользу Петра после смерти Зои Федоровны.

– Ему повезло! – воскликнула Анастасия. – Это шикарное наследство!

– Петр в тюрьме, я бы не сказал, что ему везет, – улыбнулся Дмитрий Игоревич.

– Раз уж здесь нет прямых родственников Алферовых, я скажу вам одну вещь, – поправила свой роскошный бюст Галина Петровна.

«Ради нее мы сейчас все здесь и собрались», – мило улыбнулась в ответ Анастасия.

– Я буду оспаривать это завещание! – гордо заявила Галина Петровна, вовсе не походившая на человека, присутствующего на похоронах. Скорее она была похожа на человека, выигравшего в лотерее.