– Ура!

Мы стали обмениваться репликами, но с большой задержкой. Я пытался сказать им, чтобы они дали мне свои координаты, – и мы пришлем спасателей им на помощь.

Тут у них возникла проблема с какой-то торпедой – и они отвлеклись от разговора. Я попросил их откровенно рассказать о той ситуации, в которую они попали, но сеанс связи прекратился. Эти подростки меня заинтриговали, как и их странные радиосигналы…

– В чем же была их странность? – спросил генерал.

– Передача приходила из одного и того же участка неба, словно велась с геостационарного спутника или далекого космического корабля, который медленно менял свое положение на небе. Но была и еще одна странность – капитан этого корабля и его пассажирка говорили по-английски совершенно свободно, но с удивительным акцентом, которого я никогда не встречал, а разных акцентов я слышал за время своей службы в полку радиосвязи предостаточно: от шотландского до индийского и от техасского до пинджин-инглиш.

– Это все интересно, хотя и ничего экстраординарного я здесь не вижу, – вполне возможно, что вы перехватили сигнал с геостационара от пары австралийцев или новозеландцев, – вздохнул генерал, – и я очень надеюсь, что мы не зря тратим тут время.

– Моя антенна направлена на север – геостационары так далеко не заходят, – сказал Белл. – У меня была запись двух сеансов – и я стал их анализировать. Во-первых, я установил, что зона приема медленно передвигается по небу, во-вторых, я определил задержку ответов в радиопереговорах в пять минут двадцать секунд. И это полностью исключало версию о геостационарном спутнике.

– Почему? – спросил майор из состава суда.

– Такая задержка означала, что источник сигнала находится на расстоянии почти ста миллионов километров от нас. А смещение по небу показывало, что он движется с тангенциальной скоростью не менее тысячи трехсот километров в секунду. А если у источника есть сопоставимая радиальная компонента скорости, то полная скорость оказывалась еще больше. Я сделал поразительный вывод, что Джер и Николетта находятся на космическом корабле на огромном расстоянии от Земли. Именно этим и объясняется их равнодушие к предложению помощи – они прекрасно знают, что никто им не поможет. Но им было одиноко на своем корабле, терпящем бедствие, – поэтому они охотно разговаривали со мной. Это был совершенно фантастический вывод, в который я сам не верил. Может, существуют другие причины для задержки сигналов и для медленного перемещения транслятора по небу? Но после удивительных результатов своего анализа я ждал следующего сеанса связи с огромным нетерпением. По моим вычислениям, он должен был начаться на семь минут раньше прошлого сеанса. Он начался на восемь с половиной минут раньше, что означало увеличение скорости корабля – причем значительное. Сеанс начался со следующего сообщения…

Белл замолчал, и генерал его поторопил:

– Мы внимательно слушаем вас, майор Белл.

– Лучше, если вы прослушаете это сообщение сами. Оно записано на телефон, который у меня отобрали при аресте.

Генерал кивнул секретарю суда – и Беллу отдали его телефон. Теодор громко запустил запись, на которой юношеский голос сказал:

– Мистер Белл, вы нам вряд ли поверите, но раз вы попросили выложить все начистоту, то – пожалуйста, скрывать нам нечего. Мы прилетели из системы Юпитера на космическом корабле «Солнечный заяц». Это просто грузовой курьер без пассажиров…

Его перебил девичий голос:

– Всю правду – так всю правду: мы из двадцать третьего века, мой дедушка проводил эксперимент по созданию пространственно-временной червоточины, направленной в прошлое, но тут на нашу экспедицию напали пираты…

– Это была мафия с Весты, – хмуро сказал юношеский голос.

– …и мой дедушка погиб, защищая нас… и отправил нас сюда, в двадцать первый век… – Голос девушки сдавленно замолк, после чего рассказ продолжил юноша:

– Из-за прохода через червоточину наш корабль пострадал – на нем работает лишь один двигатель из четырех, – и это не позволяет нам оторваться от преследователя…

Снова заговорила девушка:

– Да, мы должны сказать, что пираты выстрелили вслед нам ракетой с термоядерной боеголовкой, не помню какой мощности…

Тут включился холодный и правильный женский голос:

– Ракета с радарным самонаведением, МХ-34, мощность термоядерной боеголовки – полторы мегатонны. Ракета тоже пострадала, и ее двигатель развивает только десять процентов своей обычной мощности.

Юноша сказал:

– Энн, спасибо за информацию. Десяти процентов мощности достаточно, чтобы она висела у нас на хвосте, и через несколько дней эта гонка должна закончиться. Только непонятно где…

Девушка снова вступила в разговор:

– Видите, вы не способны нам помочь, а кроме того, вам надо самим приготовиться к удару, потому что к Земле приближается астероид диаметром в пятьсот сорок метров. Он упадет в районе города Челябинск в девять утра местного времени пятнадцатого февраля две тысячи тринадцатого года – то есть через неделю. Именно это событие мы собирались наблюдать с дедушкой через червоточину. От удара астероида будут разрушены хранилища ядерных отходов… В течение года погибнет около двухсот миллионов человек, живущих в северном полушарии. После этого настанет век холода, голода и войн, в течение которого умрет около миллиарда землян. Астероид приближается с дневной стороны, поэтому вы не можете его обнаружить…

Тут в разговор снова вступил холодный голос киберштурмана Энн:

– Я могу сообщить точные координаты этого астероида, что позволит, например, телескопу «Хаббл» сфотографировать приближающийся астероид.

– Давай, Энн, сообщай, – согласился Джер.

Энн высыпала кучу терминов и чисел, которые, с точки зрения обычного человека, были полной тарабарщиной.

Джер сказал дрогнувшим голосом:

– Мы придумали план, как спасти Землю от этого астероида. Суть этого плана состоит в том, чтобы направить термоядерную ракету на астероид, используя «Солнечного зайца» как приманку для ракеты, но тогда нам придется погибнуть…

Николетта сказала своим звонким голосом:

– Мой дедушка сказал мне на прощание: «Николетта, не бойся смерти! Мы – фоуры, мы – гордые люди». Да, мы – фоуры, мы сами выбираем время своей смерти. Я готова к смерти, хотя мне очень хочется жить… Мы остались с Джером одни в этом космосе, в этом старом веке, с этой ужасной ракетой позади… Нам по шестнадцать лет, но мы с ним поженились, чтобы наша последняя неделя была…

– Чтобы она была счастливой! – сказал глухо Джер, и из динамика послышались звуки поцелуев. Их перекрыл холодный голос киберштурмана Энн:

– Я могу навести корабль на астероид, хотя мне это очень не нравится, потому что противоречит моим приоритетам по сохранению корабля и экипажа… Но в любом случае наша траектория будет перпендикулярна движению астероида, и малейший сбой в движении корабля или ракеты может сорвать этот план. Кроме того, ракета MX-34 повреждена. Взорвется ли она при сближении с преследуемым кораблем, как это предусмотрено стандартной программой, с определенностью сказать невозможно, не зная характера полученных ею повреждений. Мощность ее боеголовки тоже не очень велика для такой задачи. Полагаю, что от астероида останутся большие куски, которые все равно могут нанести вред Земле. Я рекомендую военным силам планеты Земля рассмотреть вариант встречного удара по астероиду. По архивным сведениям, которые хранятся в моей памяти, одиннадцатого февраля две тысячи тринадцатого года должен состояться запуск американской ракеты «Атлас» со спутником для наблюдения Земли. Я предлагаю снять этот спутник с ракеты-носителя, а взамен разместить там российскую третью ступень «Бриз». У России есть «Гром-20» – компактный термоядерный заряд на двадцать мегатонн с магнитным взрывателем нужного типа. Этот заряд легко присоединяется к «Бризу». Времени осталось мало, но можно успеть перехватить астероид внутри орбиты Луны. Подрыв астероида помог бы и нам избавиться от торпеды. Я передаю расчет курса для ракеты «Атлас» и параметры, которые нужно установить на магнитном взрывателе… – Киберштурман Энн высыпала новую кучу каких-то терминов и чисел.