Алексей сидел, задумчиво глядя перед собой. Он никак не мог согласиться со старушкой: никто не вправе распоряжаться судьбой другого человека. Даже из самых добрых побуждений.

– А ее журнал о Миле Миланской вы хорошо спрятали? Может, лучше уничтожить его совсем, пока она случайно его не нашла?

– Тебе в детстве сказки читали? Помнишь сказку о царевне-лягушке? Ивану-царевичу так полюбилась его жена-лягушка в образе царевны Василисы Премудрой, что он самовольно сжег в печи лягушиную кожу, которую она на время сбросила. И случилась беда. Похитил ее Кощей Бессмертный и сделал своей рабыней. Пришлось Ивану-царевичу отправляться в тридевятое царство и вызволять свою жену из Кощеева плена. Урок Ивану-царевичу: не он надел на нее лягушиную шкуру – не ему и снимать, нарушил запрет – потерял жену. Сколько же ему пришлось испытаний пройти, сколько бороться за счастье, чтобы восторжествовали добро и справедливость. Вот и с Милой так же: журнал – лягушиная кожа, которую на нее надел ее не совсем здоровый разум. Если эту кожу сжечь, она при возврате к ней памяти нам никогда не простит, и мы только усугубим и без того непростую ситуацию.

– У нее память отняли, разве это не то же самое?

– Нет, конечно. Это временно и долго продолжаться не может. Она как будто шкуру ненадолго лягушиную сняла. С нашей помощью, конечно, чтобы отдохнуть от нее и побыть нормальным человеком. Но рано или поздно она все вспомнит. Лучше позже, когда подлечится и окрепнет, чтобы справиться с посланным ей испытанием. Вот придет в себя, посмотрит на свой журнал уже другим взглядом и сама решит, стоит ли ей снова натягивать на себя чужую шкуру. А сейчас, если оставить ее один на один с болезнью, она не выдержит и может погибнуть. Ты не сомневайся, Алешенька, ей сейчас хорошо, она словно новую жизнь начала. А когда память к ней вернется, думаю, поймет нас и простит. Она говорила тебе о том, что хочет родить ребенка?

– Нет. А разве ей можно?

– Даже нужно! Это ее самая заветная мечта. В ней наконец проснулась женщина – природа взяла свое. Ей хочется любить и чтобы любили ее. И если сейчас не дать ей возможности познать женское счастье, она на всю свою жизнь опоздает. Пора у девки короткая. Еще немного, и сама себе не простит, что не выполнила свой бабий долг, – не родила. Ты, Алешенька, не сомневайся, ей бы еще чуток продержаться без срывов, и она совсем выздоровеет. Женское счастье способно на великие чудеса. Родит ребеночка и окончательно поправится. А если рядом любимый человек окажется, тогда чего еще и желать-то на свете!

Мила металась во сне, бормоча что-то нечленораздельное, пыталась размахивать руками, как будто отгоняя от себя кого-то. Он потрогал ее горячий лоб: не уберег!

– Милая, проснись, ты вся дрожишь, – принялся будить Алексей стонущую Милу. – Неужели это из-за простуды? У тебя жар.

Мила открыла глаза и бросилась на шею Алексею. Ее знобило, но совсем не от болезни, а от дикого страха, который она испытала во сне.

– Я здорова, только очень испугалась. Мне приснился ужасный сон. Алеша, ты же больше не пойдешь в тайгу, не бросишь меня?

– Конечно, не брошу. Если ты сама от меня не сбежишь.

– Размечтался! Да чтобы я сбежала от такого красавца?! – Мила сильнее прижалась к Алексею. – Теперь ты от меня никуда не денешься. Теперь ты мой и ничей больше. Ведь так? – заглянула она с любовью в синющие глаза.

– Так! – подтвердил он на радость ей. – И все-таки я чувствую, что у тебя температура. Тебе нужно выпить горячего чаю с малиной и медом. Я пойду заварю, – Алексей поднялся и принялся хлопотать у плиты.

– Бабушка говорила, что если приснился дурной сон, то его никому нельзя рассказывать. Нужно сразу же встать, постучать по оконному стеклу и три раза сказать: «Куда ночь – туда и сон!» – Мила попыталась встать с постели.

– Лежи-лежи. Тебе сейчас полезно немного поваляться. Вот чай попьешь, почувствуешь себя лучше, тогда и встанешь. – Алексей обнял Милу и, поцеловав, укрыл одеялом.

«Ах, как хорошо, когда тебя любят, заботятся! – думала Мила, нежась в постели. – Ради этого стоит немножко и поболеть. Хотя нет, Алеша меня любит и здоровую».

Алексей заварил чай со смородиновыми и малиновыми листьями, добавил в чашку меда и, пока Мила отпивала из нее маленькими глотками, пристроился рядом на кровати.

– Может, все же расскажешь про сон? – с любопытством спросил он.

Мила не стала ломаться. Но по мере того, как она рассказывала, улыбка Алексея медленно сползала с губ.

– Почему ты так странно смотришь на меня?

– Тебе показалось.

Алексей совсем не считал себя суеверным, но некоторые обстоятельства сна его насторожили, и он решил как-нибудь порасспросить всеведущую старушку.

– А я знаю, почему мне приснился этот сон. Потому, что я не умею стрелять. Вон у бабушки на стене ружье старенькое зря висит. А если оно висит на стене, то когда-нибудь кто-то из него обязательно выстрелит, так? Вот этим кем-то и буду я. Ты научишь меня стрелять?

– Научу. Из моей двустволки. Она практически новая и уже пристрелянная, из нее ты точно не промахнешься.

– Нет, – твердо заявила Мила. – Я хочу, чтобы у меня было свое собственное ружье. Пусть старенькое, но мое личное. И я стану асом в стрельбе из своей одностволки. Вот увидишь, я очень хорошая ученица.

– Ну раз сразу асом – уговорила, – сдался без боя Алексей.

– Вот и славненько. – Мила чмокнула Алексея в щеку. – А чего зря время-то терять? Может, пойдем учиться прямо сейчас?

– Это ты после потогонного чая собралась на холод выходить? Даже не мечтай! Вот выздоровеешь, тогда разговор и продолжим.

– Да с превеликим удовольствием! Мне так нравится, что ты за мной ухаживаешь, что я, пожалуй, сегодня весь день буду притворяться больной.

Алексей только улыбнулся. Ему действительно нравилось ходить за Милой, как за маленькой. Может, так он осуществлял свою мечту о ребенке?

На следующее утро они отправились к старушке. Так как Мила уже поправилась, спорить с ней было бесполезно: если что задумала – сделает обязательно.

– Бабушка, а мы за ружьем пришли, – с порога заявила она и поцеловала старушку. – Здравствуй, родная! Здравствуй, любимая!

– Ну здравствуй! – Старушка подозрительно посмотрела на Милу. – А с чего это ты за ружьем-то пришла? Ты ж его как огня всегда боялась.

– Ты что-то путаешь. Хотя какая разница. Мне страшный сон приснился, вот Алеша и согласился научить меня стрелять.

– А ты следующий раз, как приснится страшный сон…

– Знаю-знаю. И что, если я так не сделала, – теперь он сбудется, что ли?

– Редко бывает, когда сны сбываются. Просто они о чем-то предупреждают.

– Вот и растолкуй мне мой сон. Так вот, иду это я, вся такая красивая и счастливая, в красивом платье по цветочному лугу. Солнце светит, птички поют.