Нет, он не может так просто сдаться. Иначе будут новые жертвы. Зачем он это делает, что хочет доказать себе? То, что стоит лишь однажды позволить страху овладеть им, как ужас перед опасностью больше никогда не заставит его вновь отправиться в тайгу? И поэтому он теперь сам ищет смертельно опасных приключений на свою голову?

Но если не он, то – кто?! В скиту остались только сирые да убогие, относительно, конечно. И никого из них он не представляет себе сражающимся с медведем-людоедом. А он, значит, вполне подходит для героической смерти на благо общества, пусть даже и такого малочисленного?

Алексей упрямо мотнул головой, отгоняя соблазнительные мысли об отступлении. «Нет, страх, я не твоя добыча! Я не позволю тебе одолеть меня. Я уничтожу зверя-людоеда не только в тайге, но и в себе самом». Ничто теперь не перебьет его решимости раз и навсегда, на все последующие времена победить в себе ужас перед любой опасностью, которая не даст ему отныне спокойно жить не только в таежной глуши, но и в миру, куда он непременно когда-нибудь вернется.

Он шел, низко опустив голову и пытаясь разглядеть след зверя на чистом снегу, но видел только петляющие следы Алтая, который то и дело бросался в стороны, когда ему что-то слышалось. Пора делать привал.

Алексей взобрался на небольшую заснеженную возвышенность и огляделся. Еще несколько дней назад осеннее разноцветье тайги радовало глаз, солнце не только светило, но и согревало землю и все живое на ней. И вдруг зима внезапно, в одну ночь, решительно вступила в свои права и накрыла, как пологом, все вокруг белым сверкающим серебром. Холод окутал тайгу. Деревья, как нежить, стояли в инее белые, мохнатые. Казалось, что они зябко жмутся друг к другу и с тайным страхом выглядывают из-под белых пуховых ветвей.

Взор Алексея застыл в благоговейном созерцании. Его очаровывал чудный пейзаж самого искусного на свете художника – природы – с белоснежным кудрявым лесом, таинственной голубой далью и чуть изумрудным на западе небесным пространством. Трудно оторваться от столь восхитительного зрелища. Он непременно отобразит этакую красотищу в своих картинах!

Налюбовавшись, Алексей установил палатку, разжег костер. Разложил на раскаленном камне рыбу, набрал полный котелок снега и поставил на огонь. Не лучший способ утолить жажду, так как в талом снеге нет ни солей, ни минералов, без которых организм слабеет. Но Алексей готовит полезнейший напиток из чаги, которая произрастает на березе круглый год. А если добавить веточку пихты, получится вкуснейший ароматный чай.

Поев и накормив Алтая, он аккуратно собрал остатки еды и спрятал их в рюкзак. В тайге не полагается оставлять такие приманки для зверей, чтобы у тех не появился соблазн снова встретиться с человеком и попытаться отобрать у него эту вкусную дармовую еду, за которой не надо бегать по всему лесу. Так и самого человека впоследствии захочется сделать своей добычей.

Спать улеглись в палатке рядышком, чтобы было теплее. Алексею, конечно. Алтай мог, не замерзая, спать и на снегу. На небе мерцали сверкающие алмазы звезд, серебрился белый месяц, снежная даль как будто искрилась и манила к себе неизведанными тайнами. А они спали, человек и пес, по привычке чутко прислушиваясь во сне ко всем шорохам и звукам нескончаемого дремучего леса.

Сквозь сон они слышали вдалеке громкий треск, разносившийся по всему лесу, недовольный злой рев зверя, неистово продирающегося сквозь кустарники и валежник, и выказывающего этим свое презрение и ненависть к учуянным им врагам в образе человека и собаки, расхаживающим так смело и уверенно по его, хозяина тайги, владениям.

И Алексей не мог не понимать значения происходящего там, в глухой чащобе. Он чувствовал, что медведь-людоед, этот уверенный в себе хищник, которого Алексей разыскивает, уже где-то рядом, но пока не решается напасть на человека. Алексей знал, что однажды вкусивший человеческой плоти зверь уже не остановится ни перед чем. А потому осознавал, что развязка жизненной трагедии, в которой кому-то из них суждено погибнуть, неминуемо приближается.

С рассветом, собрав палатку, немного перекусив и тщательно засыпав снегом тлеющие угли, Алексей, громко щелкая замком, переломил ствол ружья, бросил в отверстие патронника гильзы, заряженные пулями, и, еще раз щелкнув эжекторами, сжал в руках ружье. Теперь он готов встретиться с медведем-людоедом. И снова они с Алтаем направились в глубь тайги. Алтай побежал вперед, нюхая воздух и снег под ногами, внимательно и зорко вглядываясь в даль. Скоро он исчез из поля зрения Алексея.

«Где ты? – думал Алексей о медведе, пробираясь сквозь кусты и утопая в снегу. – Ты же знаешь, что я ищу именно тебя. Почему ты прячешься? Хочешь напасть внезапно? Это тебе вряд ли удастся, потому что я жду твоего появления каждое мгновение».

И вдруг впереди он услышал яростный злобный лай Алтая.

«Я знаю, это ты! Ну иди же ко мне!» – думал Алексей, вскидывая ружье и прицеливаясь между деревьев.

Между тем лай, сопровождаемый угрожающим ревом зверя, сдвинулся с места и стал быстро приближаться. Вдалеке что-то мелькнуло, большое и темное. Еще минута, и на просеку, сминая, словно траву, толстенные ветки, на всем скаку вылетел громадный бурый медведь.

Он несся прямо на Алексея, на бегу неуклюже подгибая под себя широкие передние лапищи с мощными дугообразными когтями. Алтай бежал рядом, неистово кидаясь на зверя и пытаясь его отвлечь. Но медведя, выбравшего своею целью человека, уже не остановить. Победоносно рыкая, он неумолимо приближался к Алексею, до которого оставалось лишь несколько метров.

Раздался выстрел, звук которого в мгновение обежал окрестности и вернулся назад раскатистым эхом. Раненый медведь, словно врезавшись в какую-то невидимую преграду, резко затормозил и тут же вздыбился во весь свой гигантский рост, почти нависая над Алексеем широченной грудью.

Это длилось какие-то доли секунд, но Алексею они показались вечностью. Он замер, не спуская глаз с влажных оскалившихся клыков медведя, мелкоморщинистых темно-коричневых губ и полоски алых десен в щели все шире и шире раскрывающейся зубастой пасти, готовой в любой миг впиться в голову Алексея. Внутри у него словно что-то оборвалось, и сердце сжало с такой силой, что Алексей перестал дышать.

На какие-то мгновения время вдруг прекратило свой обычный бег. Алексей словно оглох от внезапной тишины, возникшей в его сознании. «Господи, помоги!» – пронеслось в голове.

Внезапно на грудь медведю, уже собравшемуся броситься на Алексея, с разбега, грозно рыча, кинулся Алтай. Он яростно и намертво вцепился в толстую шкуру зверя мощными челюстями. Алексей очнулся от ступора и, отскочив, снова вскинул ружье, пытаясь прицелиться. Но пес и медведь, рвавшие в ярости друг друга, словно слились воедино в злобе и ненависти, и Алексею никак не удавалось выбрать место для выстрела без опасения ранить или даже убить Алтая.

Медведь изо всех сил пытался оторвать от себя пса, сдирая его с тела крепкими когтями и острыми клыками. Борьба между ними завязалась не на жизнь, а на смерть.

Алексей, осознавая, что после выстрела может не успеть перезарядить ружье, если медведь кинется на него, целился тщательно, не торопясь, чтобы не задеть Алтая. Наконец, поймав на мушку подходящую для выстрела точку в боку зверя, плавно нажал на спусковой крючок и услышал звук попадания пули в тело. Над стволом поднялась струйка горячего воздуха. Медведь злобно рявкнул и повалился на землю, подмяв под себя вцепившегося в его грудь мертвой хваткой пса. Алексею показалось, что он услышал стон Алтая.