Это началось в декабре, когда, наконец, ударилипервые морозы, и поздняя осень, все еще пытавшаяся удерживать власть над природой,капитулировала под напором холода, снега и инея вместе со всем своимпоистрепавшимся огненно-золотистым убранством, пообещав однажды все-такивернуться. Зима, услышав это, в ответ лишь расхохоталась хрустом только чтовыпавшего снега под ногами. Она слепила приличный снежок и с задорным видомбросила его в спину гордо уходящей осени, а после, то и дело поправляя меховуюшапку и проводя белыми ладонями по мягкому воротнику шубки, пошла наводитьсвой, зимний, порядок там, где еще не успела побывать. Она без устали, но совкусом одевала деревья в снеговые наряды, рисовала на окнах узоры, морозилащеки и руки и следила за тем, чтобы температура не повышалась.

Марте все эти игры зимы были по вкусу - декабрьона очень любила. К тому же девушка давно заметила, что именно в этом месяце унее словно вырастают крылья за спиной и открывается второе творческое дыхание:ноты она запоминает влет, играть у нее получается складно и эмоционально, а силдля репетиций ее убавляется, а становится все больше и больше. Марта все своесвободное время почти не расставалась со скрипкой, играя и дома, и в стенахконсерватории. Много сил и времени у юной скрипачки уходило на студенческийоркестр, который чуть ближе к середине декабря должен был выступать на оченьважном концерте. Честно сказать, концерта больше боялись не сами студенты, адирижер, которому очень не хотелось предстать перед глазами коллег внеприглядном виде, поэтому он мучил своих музыкантов репетициями до посинения,и зачастую Марта возвращалась домой поздно, вымотавшаяся, уставшая, нодовольная тем, что ее жизненное время не растрачивается попусту. Играла она нановой скрипке, почти забросив мисс Бетти, и делала это так усердно исамозабвенно, что даже удостаивалась время от времени скупой похвалы Ивана Савельича,человека нервного и иногда критичного до абсурда, но все-таки не дающего своемухолерическому темпераменту взять вверх над профессионализмом. Дирижер не зряприсматривался к талантливой и старательной младшекурснице-скрипачке, и когдаво время октябрьских репетиций концертмейстер - весьма одаренная девочка спотока Карловой серьезно заболела, то вместо нее концертмейстером Иван Савельичсделал именно Марту. Это, без сомнения, почётнее звание налагало на девушкуогромную ответственность за весь студенческий оркестр, а поэтому ей пришлосьеще больше трудиться. Бывали даже такие сложные дни, когда после позднихрепетиций длинноволосая девушка приходила домой и сразу же засыпала, порой нетолько забыв поужинать, но и элементарно раздеться. Каким бы подростком с долейинфантилизма в голове Марта не казалась иногда окружающим (например, той жеНике, привыкшей несколько покровительственно относиться к младшей сестренке),но когда дело доходило до студенческого оркестра, Марта силой воли заставляласебя преображаться, потому что она полностью осознавала, каким должен бытьхороший концертмейстер, являющийся, по сути дела, помощником дирижера. И онахотела сделать все, что было в ее силах, чтобы не подвести и оркестр, идирижера.

Было не удивительно, что и на самом концерте,сидя ближе всех к пафосно настроенному Ивану Савельичу, Марта, облаченная вчерное вечернее платье с открытыми плечами, просто отлично отыграла своюсольную партию. Вообще симфонический оркестр младшекурсников, вопреки страхамих нервного дирижера показал себя с очень и очень хорошей стороны - дажепечально известные тромбоны не подвели. И зрители, большинство из которых былодостаточно искушенным в музыкальной жизни, с улыбками аплодировали юныммузыкантам. Марта, после окончания выступления, по традиции пожав рукудирижеру, не слыша аплодисментов, а вдыхая их, счастливыми глазами смотрела взал, кажущийся ей черной дырой, и ощущала себя самой счастливой на свете.Правда, это ощущение было недолгим, но ярким и запоминающимся. И именно тогданаиболее ясно девушка осознала, что не зря она трудилась столько месяцев - радилюбви зрителей это можно перетерпеть.

Крестная Марты, которая присутствовал наконцерте, была приятно удивлена и чуть позже сказала девушке, что та была ойкак хороша в своем сольном исполнении. А когда запись с выступления попала кФеликсу, живущему в своем далеком величественному сером Лондоне, то он написалКарловой множество добрых слов об игре оркестра в целом и о ее игре вчастичности, не забыв сделать комплемент и внешности Марты. Естественно,польщенная девушка вновь почувствовала радость, да и еще и симпатию к пианисту,напрочь забыв, что семена чувств в солнечном сплетении, дабы они превратились вцветы, следует изредка поливать, то есть, вообще забыв про Александра. Ее душабыла полностью поглощена Феликсом и музыкой. Возможно, семена зарождающихсячувств к Саше никогда не стали бы полноценными цветами самой что ни на естьнастоящей любви, если бы не трогательная забота о них господина Случая. Именноон приготовил волшебные минералы, за один день превратившее семена в прекрасныйлотос.

Произошло это на следующий день после тогосамого памятного концерта, на котором Марта была концертмейстером. Она, ееподруга Надежда и еще несколько девушек-скрипачек, которые тоже пребывали внеком экстазе от выступления (некоторые преподаватели говорили, что их оркестрвыступил даже лучше, чем оркестр старшекурсников!) решили в честь удачноотыгранного выступления сходить в бар или в кафе, чтобы посидеть в теплой, ужекакой-то предновогодней атмосфере, поесть что-нибудь вкусное из фирменных блюди заказать что-нибудь интересное из напитков. Надя, обожающая веселье, свосторженным видом предложила девушкам сходить в популярный бар со смешнымназванием "Три сосны" и попробовать там особое вишневое пиво, котороерекламировала ей подруга из школы. Марта и остальные девушки, естественно,согласились, и оказались в "Трех соснах" часов в восемь вечера, послеучебы. День был пятничный, и полутемное, чем-то похожее на средневековый и оченьухоженный трактир кафе оказалось переполненным, но поскольку девушки заранеезабронировали столик в уголке, справа от длинной барной стойки, над которойвисели гроздья стеклянных бокалов, то никаких проблем с тем, где расположиться,у них не возникло. С довольными лицами, болтая и смеясь, веселые скрипачкипрошли за свои места, которые в этом баре нельзя было не назвать оригинальными:деревянные грубые столы и тяжелые стулья с высокими спинками и подлокотникамиеще больше делали "Три сосны" похожим на некое увеселительноезаведение века этак шестнадцатого. Бар все больше и больше набиралпопулярность, особенно среди молодежи, хотя считался относительно новым - всегопару лет назад здесь было самое настоящее казино, известное и, какпоговаривали, приносящее огромный доход владельцам, но после того, как натерритории Российской Федерации в силу полностью вступил Закон N 244, казинооказалось закрытым. Часть его переделали под магазин элитных вин, а часть - подкомпьютерный клуб, в котором, как оказывается, проходили нелегальные азартныеигры и стояли игровые автоматы. Впрочем, два года назад их тоже свернули вовремя масштабной милицейской операции, во время которой одновременно были"штурмом" взяты сразу несколько подобных заведений, контролируемыхпреступной группировкой Пристанских. После этого, собственно, и появилось самокафе "Три сосны".