Характер этого неординарного человека проявился достаточно рано. И случилось это в Нью-Йорке, в только что открывшейся манхэттенской подземке. Агенты Ротшильдов в Нью-Йорке участвовали в финансировании строительства городских скоростных линий подземного сообщения, которое осуществляла компания «Нью-Йорк Интерборо Рэпид Транзит». Юного Луи направили в Соединенные Штаты для освоения традиций американского бизнеса, он участвовал в проекте строительства подземки, присутствовал на открытии одной из первых линий и был среди первых пассажиров пробного рейса, который оказался неудачным. Произошла авария сети энергоснабжения, и состав остановился. Вышло из строя не только освещение, но и вентиляция. Когда вспотевших и задыхающихся пассажиров вывели, наконец, наружу, только один из них не снял пиджак и плащ и не распустил галстук. Конечно, это был барон Луи. Спасатели рассказывали, что он был абсолютно спокоен и выглядел подтянутым и свежим, ни капли пота на лбу, одно слово – барон!

Обычно те, кому приходилось сталкиваться с самообладанием барона, не могли понять, чем оно обусловлено. То ли барон был абсолютно беззаботен, то ли просто холоден как рыба и лишен человеческих чувств. Но что бы ни говорили, юный глава Венского дома превратился в руководителя высочайшей квалификации и человека редкой стойкости. Это был настоящий вельможа, самый выдающийся из всех отпрысков семейства Ротшильд. Ни до него, ни после не было ему подобных. Судьба распорядилась так, что сам Луи долго не вступал в брак, а его женатые братья не оставили потомков мужского пола. Барон Луи стал последним главой Австрийского дома и последним романтиком династии.

Несчастный случай в Манхэттене, это странное столкновение между последним Ротшильдом и первой подземкой, был пророческим. Судьба готовила ему множество испытаний, и еще не раз ему придется противостоять вызову современности, и каждый раз барон будет так же холоден и спокоен, как и в душном вагоне подземки.

Природа щедро одарила барона Луи всем необходимым, чтобы он мог хорошо сыграть свою роль. Стройный, белокурый красавец, воплощенный образ аристократа-англосакса, он регулярно посещал синагогу. Он мог быть не только простым и скромным, но и замкнутым, отстраненным и высокомерным. Барон страдал легкой, но хронической болезнью сердца (какой же чистокровный аристократ обходится без пикантного изъяна?), несмотря на это, он был потрясающе энергичен. Барона прекрасно подготовили к выполнению его будущих обязанностей. Жесткий игрок в поло и замечательный наездник, он был одним из немногих, кому позволяли ездить верхом на белом скакуне Липиззанерсе, одном из лучших жеребцов того времени, принадлежавшем Государственной школе верховой езды (даже во время Республики эту привилегию предоставляли только лучшим наездникам из высшего общества). Барон был также прекрасным специалистом по анатомии, ботанике и графическим искусствам.

Ну и конечно, барон был любовником. Любовником совершенным, любвеобильным и любимым. В его огромный дворец на Принц-Юджин-штрассе и в его обитый темно-красным шелком кабинет в Ренгассе приходили самые хорошенькие женщины Вены. Для удобства посетительниц кабинет имел три двери, причем одна была потайной. Она была настолько хорошо замаскирована, что о ее существовании знали только сам хозяин, его секретарь и те, кому приходилось ею пользоваться.

Не только прекрасные дамы проникали во дворец через потайные двери. Часто это были курьеры с новостями, причем с новостями нерадостными. Барон вел свой корабль по морю, которое становилось все более бурным и опасным. До 1914 года Банк Вены был главным финансистом огромной империи, он управлял финансовыми потоками, он был нервным центром финансового мира Юго-Восточной Европы. После 1918 года Австрия съежилась, теперь она занимала лишь малую долю своей прежней территории. Неизбежно съежилась и австрийская компания Ротшильда.

Банк «С.М. Ротшильд и Шене» был ведущим частным банком Австрии, и от его политики в значительной степени зависело экономическое положение его маленькой родины. Проявляя лояльность, банк выкупил государственные ценные бумаги на сумму около миллиона австрийских крон, несмотря на то что инфляция стремительно пожирала эти инвестиции. В середине 1920-х годов Ротшильд не стал, подобно своему самому серьезному венскому конкуренту Кастильоне, подрывать положение правительства, спекулируя на падении австрийской кроны. Но, несмотря на поддержку Ротшильда, крона упала. Кастильоне возвысились и грозили отодвинуть Ротшильдов в тень.

Кастильоне продолжали играть на падении франка. Их союзники продолжали сбрасывать французскую валюту на рынке. Курс франка резко упал, взлетели вверх курсы фунта и доллара. А что же Ротшильд? Эксперты уже пророчили падение Австрийского дома. В затянутом шелком кабинете в Ренгассе стало совсем тихо. Внезапно курс франка начал быстро повышаться. Кастильоне были выброшены из бизнеса, а финансовый мир замер, потрясенный. Барон Луи, как всегда, холодно улыбаясь, отправился в Италию, чтобы немного поиграть в поло.

Что же произошло? Повторилась старая, старая история, которую Ротшильды уже разыграли в 1925 году. Различные смешанные банки в Англии, Франции и Австрии тайно раскинули свои щупальца по всему миру. Во главе с Французским домом (директором Банка Франции был барон Эдуард Ротшильд) они организовали тайный международный синдикат. В него входили и Дж. П. Морган в Нью-Йорке, и барон Луи Ротшильд, управлявший банком «Кредитанстальт» в Вене. Одновременно по всему миру синдикат Ротшильдов начал понижать курс фунта и повышать курс франка. Как в прошлом, никто не мог противостоять такому финансовому напору, управляемому так оперативно и искусно. Барон Луи возвратился из Италии, где он играл в поло. Он загорел и улыбался. Просто улыбался.

Но судьба готовила ему серьезные испытания. Если в 20-х годах экономическое положение Австрии было сложным и обманчивым, то в 30-х годах ситуация, сначала неустойчивая, становилась трагической. В 1929 году разразилась депрессия. Молодая, еще неокрепшая республика не была готова к такому испытанию. Депрессия парализовала деловую жизнь Австрии. Депрессия подорвала банковское дело. Депрессия подбиралась к дворцу Луи Ротшильда.

В 1930 году банк «Боденкредитансталт», ведущее учреждение страны, осуществлявшее кредитование сельского хозяйства, находился в отчаянном положении. Луи, как обычно, не поддался панике и демонстрировал ледяное спокойствие: он охотился на оленей в одном из своих заповедников. Правительство было менее выдержанно. Федеральный канцлер лично приехал к Ротшильду. Как позже вспоминал канцлер, он буквально вынудил барона принять обязательства гибнущего банка «Боденкредитансталт». Барон дал согласие, но заметил: «Я сделаю то, о чем вы просите, но вы горько пожалеете об этом».

Банк «Кредитанстальт», самый крупный народный банк Австрии, принял на себя ответственность за долги банка «Боденкредитансталт». (Президентом банка «Кредитанстальт» был Луи фон Ротшильд.) И вскоре всей Австрии пришлось сожалеть об этом решении. В результате избыточного кредитования через год банк «Кредитанстальт» также вынужден был приостановить выплаты. Теперь уже зашаталась финансовая система всей страны, и австрийскому правительству пришлось ради спасения ситуации спешно использовать фонды государственного казначейства. Дом Ротшильдов также пожертвовал тридцать миллионов золотых шиллингов, чтобы помочь банку «Кредитанстальт» удержаться на плаву.