– Так она же под препаратом, её хоть палкой бей, хоть палку кидай.

– Он ей не верит, думает, что она притворяется. Следит, вишь.

Карлос опять устроился напротив девушки и сверлил её взглядом, как бы соревнуясь, кто дольше просидит неподвижно.

– Дикий он, – вздохнул Пётр, – я его сам иногда побаиваюсь. Чёрт его разберёт, что у него в башке.

– Можно подумать, ты хорошо понимаешь, что у других в башке.

Глава 24. Зелёный

Сначала я размышлял, что мне, может быть, следует как-то замаскироваться и подкрасться незаметно, чтобы посмотреть, кто это тут такой красивый катается. Но потом решил – ерунда. Бросить машину и красться пешком? Так это, может быть, километров сто придётся красться, я ж не знаю, насколько издалека они приехали. А подкрадываться на УАЗике, который лязгает всем тем, чем не дребезжит…

Поэтому я плюнул на конспирацию и просто поехал вперёд, рассудив, что, если бы со мной хотели как-то расправиться, то можно было бы придумать миллион способов проще этого. Дорога имела по нашим стандартам ширину двухполосной и твёрдое покрытие, скрывшееся под тонким слоем нанесённой почвы и проглядывающее местами там, где этот слой сорвали зубастые колёса внедорожников. Просто дорожка в лесу, таких и у нас полно. Обычно они ведут к брошенным за нерентабельностью турбазам. Даже интересно, куда такая дорожка может вести тут, в этом радикально деиндустриализованном мире, где, похоже, некуда и некому ездить.

Я успел намотать на одометр ещё почти десять километров, прежде чем выехал из леса на визуальный простор и увидел вдали цель поездки – коттеджный посёлок, красиво расположившийся в излучине небольшой реки. Двухэтажные домики с вычурными крышами, большие окна, разноцветные стены, буйная зелень садов, лёгкие заборчики светлого кирпича – это то, что я разглядел в монокль. Никакой серости виртуализированных городов, такое вполне могло быть построено и у нас. Каждое окно обрамлено какими-то затейливыми наличниками, каждый угол декорирован резными накладками, ветровые доски крыш причудливой формы, и всё это великолепие раскрашено в самые яркие цвета, отчего производит впечатление кондитерского изделия. Такое впечатление, что здешние жители изо всех сил отыгрывались за серость своих городов.

Меня заметили – за деревьями обозначилось какое-то движение. Я вернулся за руль и поехал – не торопясь, чтобы не провоцировать. Мало ли, может, тут нервные какие-нибудь проживают. По мере приближения проявлялись детали. Посёлочек, при всей своей пряничности, оказался не первой свежести. Культурные насаждения разрослись в дикие рощицы, зелёные изгороди потеряли форму, а газон никто не стриг уже много лет. Весёленькие домики сильно запылились, стёкла покрылись налётом грязи, уличная мебель вросла в землю… Похоже, что это давняя заброшка, частично освоенная позже.

На въезде меня остановил повелительным жестом вышедший из кустов человек. Камуфлированные штаны свободного покроя, песочного цвета футболка, такая же бейсболка с угрожающим логотипом и высокие жёлтые ботинки. На лице большие тёмные очки и бородка клинышком, а на поясе пластиковая открытая кобура с автоматическим пистолетом – он выглядел, как рекламный постер какой-нибудь ЧВК. С первого взгляда отчётливо понятно, что не местный. Дело не в одежде и не в пистолете даже, просто ощущение от него… Трудно объяснить словами, но если вы хоть раз сталкивались с такими ребятами, то потом узнаете их сразу. Это люди, которые привыкли решать проблемы насилием. Нет, это не маньяки, которые сначала палят, потом думают, большинство из них вполне адекватны. Просто барьер перехода к насилию у них, от средне-человеческого, сильно снижен. Для них убить человека – один из способов решения вопроса. Не обязательно самый простой или наилучший, но приемлемый. Такими редко бывают военные, даже прошедшие горячие точки – у них свои тараканы и свои закидоны. А вот наёмники – каждый первый. Потому что если ты убивал за деньги, то для тебя это просто вопрос цены. Казалось бы, какая нафиг разница – но психология штука тонкая. Я таких ребят не люблю. Они менее опасны, чем уличные гопники – те могут пырнуть ножом с перепугу или дурного куража, а эти – только если им будет действительно нужно. Однако ощущение, исходящее от них, меня нервирует, как нервирует травоядных запах хищника.

Я остановился возле человека в кепке, он молча открыл пассажирскую дверь и ловко запрыгнул в машину. Показал жестом – туда, мол, езжай. Я поехал, не торопясь и не особенно нервничая. Похоже, что приехал туда, куда должен был, а что встречающий мне не нравится – так и черт с ним. Посёлочек оказался совсем небольшой, с десяток домов, наверное. Очень похоже на наши элитные коттеджные выселки – как раз километрах в тридцати от города их обычно и строят. И добраться легко, и воздух чистый. Не тут ли проживала местная элитка, пренебрегающая виртуалом? Даже несмотря на запущенность покинутого жилья видно, что всё очень сыто и роскошно, вряд ли это пионерлагерь.

В центре посёлка, отдельно от остальных, уступом над рекой возвышались три дома. Уже по тому, что они занимали козырное место и были крупнее прочих, можно было сообразить, что это, так сказать, первые среди равных. Тут-то, наверное, и жили бигбоссы, если таковые предусмотрены местным устройством общества. Сейчас один наскоро обжит – окна помыты, дорожки почищены, даже растительность сохранила признаки попыток облагораживания – хотя я б на их месте поискал садовника с руками не настолько из жопы.

Ворота распахнулись сами собой, и я, повинуясь жесту пассажира, покатился по дорожке прямо к дому. Возле ажурного и цветного, как ёлочная игрушка, крылечка, варварски попирая колёсами газон, стояли две машины – УАЗ-Патриот на «гудричах» и довольно сильно подлифтованная «Нива» на «кордах». Как пел Высоцкий: «Проникновенье наше по планете особенно заметно вдалеке». Не знал, что отечественный автопром так популярен в иных мирах. А говорят, у нас машины делать не умеют! УАЗ в стоке, только покрашен в камуфляж, а «Нива» прям вся разнеможная – с экспедиционным багажником, люком, шноркелем, лебёдкой на таранном бампере и в виниловой обклейке цвета «кто-то зимой в лесу под кустом насрал». Корды аж 32-го размера, диски с вылетом «минус сорок», лифт сантиметров пятнадцать и подрезанные под всю эту роскошь крылья. Как она на 1,7 двигле таскает такие колёса? Они ж пуда полтора каждое, недайбог такое в поле менять.

Запарковался на тот же газон рядом с «патром», заглушил мотор. Пассажир мой выскочил, поправил кобуру и принял такой деловитый вид, что я сразу понял – сейчас выйдет