Он надел на себя пояс, к которому была прикручена всякаявсячина — нож, веревка, фляга, металлический крюк… Махнул им рукой и, открывлюк, спрыгнул вниз, в черноту. Некоторое время повозился там и затих. Вероятно,пробрался к окну и вылез на улицу.

Лайма содрогнулась и спросила слабым голосом:

— А как наши индусы? Ни о чем не догадываются?

— Пророк ничего, — ответил Корнеев, не отводя глазот чернеющего проема. — А с Пудди пришлось повозиться: он постоянно вопил,как попугай капитана Флинта.

Лайма оглянулась на Пудумейпиттана и увидела, что тот сидитс вытянувшимся лицом и вытаращенными глазами смотрит в пол.

— Что вы с ним сделали?

— Потом расскажу. Главное, теперь можно быть увереннымв его абсолютной безвредности.

— Хорошо, — пробормотала Лайма, и тут на улицераздались крики, шум и несколько странных сухих выстрелов.

Бондопаддхай встревоженно заерзал на диване, а Корнеев сЛаймой стремглав бросились к окну. Картина, представшая их глазам, поражалавоображение. По поляне, словно какой-нибудь Полкан, носился Медведь, а от него,как куры, разбегались в разные стороны люди с автоматами в руках. Медведьвопил, и люди тоже вопили, причем среди этих воплей отчетливо слышался женскийвизг.

Корнеев оттолкнул Лайму и, крикнув: «Запри за мной дверь!»,рванул на подмогу Ивану. Однако, когда он выскочил на улицу, схватка ужезакончилась. Медведь выстрелил в воздух, и дюжина врагов замерла на месте споднятыми руками. Лайма оглянулась на Пудумейпиттана, который, по идее, долженбыл свалиться на пол и выть, однако он сидел все в той же позе и никак наопасные звуки не реагировал. «Кастрировали они его, что ли?» — подумала Лайма.

Впрочем, размышлять было особо некогда. Вместо того чтобызапереть дверь, как велел Корнеев, она вслед за ним вывалилась во двор.

— Ты! — приказал Медведь самому толстому изпротивников, ткнув в его сторону пистолетом. — Снимай свой намордник.

Тот выполнил приказ и сбросил маску. Под ней оказалосьмолодое и мясистое, насмерть перепуганное лицо хомяка, которого прижали кстенке террариума. Круглые глазки уставились на пистолет со священным ужасом.

— Мужики, вы что? — жалобно спросил хомяк искрестил ноги, как будто боялся обмочить штаны. — Вы чего вообще, а? Ктовы?

— Я тебе скажу, кто мы! — начал Медведь,надвигаясь на него, но тут Лайма вспомнила о своих правах командира группы и,выступив вперед, негромко сказала:

— Отставить. С пленными я поговорю сама.

Она подошла к толстячку и ласково спросила:

— Ребята, вы что здесь делаете?

— У нас командная игра, — ответил тот трясущимисягубами. — Пейнтболисты мы. Здесь наша база. Это — как бы мост. Мы должныего удерживать в течение определенного времени.

От облегчения Лайма едва не расхохоталась.

— А оружие у вас, значит, стреляет шариками с краской?

— Ну да. Не пулями же! — Толстяк обиженнозасопел. — Мы думали, вы из наблюдателей. Пропустили вас, чтобы незапачкать.

Медведь громко засопел и стал витиевато ругаться. Нанастоящей войне его ранило в первом же бою, а второе ранение он получил в ходесвоей первой секретной операции. Да, у него не слишком большой опыт. Но таклажануться…

— Иван! — прикрикнула Лайма. Рычать на зарвавшихсямужчин она умела хорошо. — Выводи наших подопечных. У пророка сегодняпара-тройка встреч с поклонниками. Я обо всем договорилась. Кроме того, надочто-то решить со связью. А вы, ребята, можете продолжать свои игры через… — онавскинула часы к глазам, — пятнадцать минут. Ничего страшного. Просто вынарвались на серьезные военные учения. Ошибочка вышла с выбором местности.

Пейнтболисты сбились в кучку, прижимая к себе спортивноеоружие, и смотрели на них затравленно. У девиц, вылезших из-под масок, личикибыли известково-белыми.

Корнеев, словно двух бедных овечек, прогнал мимо нихиндусов. Те шли гуськом, кося на все происходящее коричневыми оленьими глазами.Пудумейпиттан по-прежнему молчал, что Лайму совершенно поразило. По узкойтропинке они двинулись к автомобилям. Обсуждать, в сущности, было нечего — всеи так ясно.

Ребята со спортивными автоматами побрели за ними — вероятно,хотели убедиться, что они уедут.

— Пусть Иван ведет твою тачку, — внезапнопредложил Корнеев. — Индусов нужно успокоить, а это ты одна умеешь.

— Пусть ведет, — согласилась Лайма.

Она надеялась, что за время пути Медведь оттает и перестанетсмотреть исподлобья. Она догадывалась о его состоянии и понимала, что дружескоепохлопывание по плечу тут не поможет. Кинула ему ключи от машины, подождала,пока он проедет немного вперед, и уже поставила ногу внутрь микроавтобуса,чтобы одним рывком забросить тело внутрь, когда рядом с ее головой просвистелапуля и дзенькнула о металл. В ту же секунду взревел мотор, и Корнеев бросилмашину вперед, завопив что-то неразборчивое. Лайма едва удержалась в салоне,вцепившись пальцами в спинку сиденья. Дверца, оставшаяся открытой, бешенозаездила влево-вправо.

Микроавтобус, подпрыгивая на ухабах, стремительно рвался квыезду из леса. Корнеев изо всех сил жал на сигнал, чтобы Медведь понял, чтослучилось ЧП. Медведь понял и прибавил скорость. Лайма сумела-таки захлопнутьдверь и оглянулась назад. Позади них, на дороге, стояли два человека в черном,держа в вытянутых руках по пистолету. Пистолеты плевались пулями.

— Только бы в колесо не попали! — закричалКорнеев, бросая микроавтобус то к одной обочине, то к другой. — Надень мнеочки! Я должен хорошо видеть.

— Черт! — закричала Лайма, еще раз обернувшисьназад. — Откуда они взялись?

Люди в черном перестали стрелять и вывели из зарослей бузинымотоциклы. Перекинули через седла обутые в высокие башмаки ноги. Движения у нихбыли скупыми и хорошо выверенными. Они не суетились и действовали слаженно.Если бы не пейнтболисты, отправившиеся поглазеть на их отъезд, группу "У"скорее всего перестреляли бы еще на подступах к автомобилям.

Медведь умчался далеко вперед, освобождая путь. Цепляясь засиденья, Лайма подобралась к Корнееву поближе, протянула руку и схватила очки,которые ездили по приборной доске. Потом прицелилась и взгромоздила их ему нанос. Как раз в этот момент микроавтобус выпрыгнул с проселка на узкуюасфальтовую дорогу. Это было самое неприятное место — безлюдное, где бандитымогли действовать, ничего не опасаясь. Дальше, на шоссе есть шанс наткнуться намилицейский патруль. И вообще дорога с плотным движением не располагает кдолгим погоням со стрельбой.

— Поднажми! — крикнула она, хотя понимала, чтоКорнеев и так знает, что делать.

Сзади нарастал рев моторов — мотоциклы оказались мощными, иеще несколько пуль цокнуло по кузову машины. Корнеев начал выписыватьзамысловатые кренделя и неожиданно высоким голосом крикнул: