Макларен кивнул:

– Да, но отсюда ребятишки Шпильбергов катились на санках с видеокамерой до самого низу. И они сделали беглый снимок Тоби Майерсона, когда камера прошла мимо него. Снимок случайный и размытый, но пара кадров годится. Да благословит Бог автофокусировку. Видишь? – Он снова коснулся монитора, и Магоцци с Джино, прищурившись, пригнулись к нему.

Четыре человека лепили снеговика – этакая радостная идиллическая сцена, которых каждый день и каждую зиму в Миннесоте было полно… если не считать, что в этот раз люди обкладывали снегом мертвое тело.

– Иисусе, – прошептал Джино.

– Когда мы смотрели в первый раз, еще не было так четко, – продолжил Макларен, – так что мы попросили криминалистическую лабораторию улучшить качество и вернулись обратно несколько минут назад. Нет никаких шансов, черт побери… простите, шеф… нет никаких шансов, что мы сможем кого-то опознать. На них плотная зимняя одежда, лыжные маски и все такое, но криминалисты попытались определить габариты наших четырех радостных скульпторов, сравнивая с ростом Тоби Майерсона. Все они ростом пять футов шесть дюймов или пониже. То ли дети, то ли карлики или женщины, и по формам одной из них я склонен думать, что это женщины.

Шеф Малкерсон посмотрел на Джино и Магоцци:

– Детектив Макларен сказал, что вы положили глаз на Билла Уорнера и его жену.

Магоцци кивнул:

– До той минуты, как увидел эти кадры. Билл Уорнер ростом шесть футов, и у его жены почти такой же рост.

Глядя на монитор, на фигуры четырех женщин, Джино так сжал губы, что они почти исчезли.

– Проклятый Биттеррут. Точно.

Несколько секунд все молчали, пока Макларен не заговорил:

– Тут есть еще одна вещь. – Кончиком карандаша он коснулся этого леденящего изображения. – Видите белое пятно на одной из фигур? Криминалисты поработали с пикселями и увеличили его. – Он нажал несколько клавиш, и часть изображения сдвинулась к краю экрана и увеличилась. – Белое пятно стало какой-то надписью на шарфе. W, Т, С… а дальше вроде ноль. Там есть что-то еще, но падает тень, и лаборатория ничего больше не смогла сделать. Это лучшее, чего мы смогли добиться. Вам это что-то говорит?

Джино мрачно ухмыльнулся:

– Я бы сказал, что это часть автомобильного номера, но это глупо. Кто изображает свой номер на шарфе?

Макларен кивнул:

– Никто. Так что мы подумали, что это монограмма. Кто-то сделал для кого-то шарф, вышил на нем инициалы и дату, из которых мы видим только часть.

– Возможно.

– Всемирный торговый центр, ноль девять один-один ноль один, – сказал Тинкер, мысли которого вечно блуждают в потемках. – Вы не раз видели это. Наклейки на бамперах, надписи на майках…

– Их носят и мужчины и женщины, и что-то определить невозможно. – Магоцци посмотрел на Джино. – Давай прогоним инициалы через весь список Биттеррута и посмотрим, что у нас получится.

– Хуже не будет.

Шеф Малкерсон повернул голову, и его белоснежные волосы блеснули в затемненной комнате.

– Насколько я понимаю, список обитателей Биттеррута является конфиденциальной информацией. Чтобы получить доступ к нему, вам нужен ордер.

– Может, вы позвоните одному из своих приятелей-судей и дернете за кое-какие ниточки.

Малкерсон вздохнул:

– В этом деле, детектив, у нас есть только одно неопровержимое доказательство. Довольно размытое видеоизображение, на котором четыре неопознанные фигуры, вполне возможно женщины, на нашем месте преступления. Более половины населения страны – женщины. Я очень внимательно прочитал все ваши донесения, а детектив Макларен представил полный отчет о ходе вашего расследования и о ваших предположениях. Из этой информации я извлек лишь то, что причиной ваших серьезных подозрений по поводу Биттеррута явилась бессвязная болтовня выжившей из ума пожилой женщины. На таких основаниях я не мог бы получить ордер на обыск даже бункера Гитлера.

Повернув голову, Джино уставился на шефа. Вот это да. Не шутка, но чертовски близко к ней.

– Мы все же попробуем проверить, – сказал Магоцци.

Шеф даже не стал спрашивать как. Он не хотел этого знать.

– Могу вам лишь посоветовать действовать очень осторожно, детектив Магоцци.

После того как шеф покинул помещение, Макларен посмотрел на Магоцци:

– «Манкиренч»?

– Откатай-ка мне копию этой записки, Джонни, ладно?

Снег продолжал идти, когда Магоцци с Джино покинули Сити-Холл и, имея при себе дискету, направились к Грейс. Нужная им программа стояла у нее на компьютере дома, и она пообещала их там встретить.

– Приятель, не могу поверить, что снег все еще идет, – сказал Джино, затягивая ремень безопасности, пока Магоцци выруливал на Вашингтон-авеню. – Как ты думаешь, сколько его накидает?

– Он начал идти в пятницу, и, скорее всего, будет фута три.

Джино прижался лицом к стеклу и посмотрел на небо.

– А что, если он так и не прекратится? Что, если началось глобальное потепление и мы вступаем в новый ледниковый период?

– Может, придется перебираться куда-то повыше.

Джино минуту возился с обогревателем, а затем шлепнулся обратно на сиденье.

– Знаешь, сегодня шеф просто разозлил меня этой маленькой лекцией об ордере на обыск. Я уже был готов слететь с катушек и ляпнуть какую-нибудь глупость, но тут он выдал о бункере Гитлера. Ты понял? Он говорил как настоящий коп.

– А он и есть коп.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Настоящий человеческий образец копа. Тем не менее я не уверен, что он все продумал. У нас, черт возьми, гораздо больше, чем пожилая леди, которая укокошила своего мужа, – это и еще кости в доме Риккер наводят на мысль, что это было чисто семейное дело. Понимаешь? Все женщины в этом семействе из поколения в поколение ухлопывают своих мужей. У меня бегут мурашки по коже из-за другого – потому что если в этом озере в самом деле есть другие трупы, а Лаура рассказывала, что убивали и других мужей, то, как ни смотри, это не было самообороной. Плюс если мы привяжем это видео к Биттерруту, то речь уже пойдет не об одной семье, перед тобой предстанет целый долбаный город, в котором оправдывают убийство, и это меня основательно пугает. Я не хочу, чтобы в этом был замешан бывший коп с чистым послужным списком; я не хочу, чтобы это была компания баб, которые думают, что спасают свою жизнь, но, человече, факты растут и копятся, как этот снег. Их становится все больше, и во всем этом должен быть какой-то смысл.

– Шеф не может поддержать требование ордера, если нет основания.

Джино хмыкнул.

– Может, и нет, но он мог бы поддержать наши доводы, почему мы хотим получить его. Но, думаю, в любом случае это не имеет значения. Говоря по правде, я не возлагаю больших надежд на эту историю с монограммой.