— Я немного научился считать. В детстве, — фыркнул Силести.— Кто достаточно глуп, чтоб тут остаться, — пусть остается. Мы со своей стороныпопробуем их убедить. — Пауза. — Ага, но это займет нас и даст объяснение,почему мы задерживаемся. Превосходно. — Он помахал рукой Дру и Ксири. — Теперьвсе нормально, катитесь. Жду вас здесь… а не то я ни за что не ручаюсь!

Они последний раз поглядели друг другу в глаза. Первымотвернулся Силести.

— Давай, возвращайся с дочерью и веди нас! Надеюсь, твоядочка не решит отплатить тебе за твою доброту обычным способом…

Дру поглядел ему вслед и пошел своей дорогой. Ксири поймалаего и вопросительно уставилась в глаза — ее заинтриговали последние словаСилести.

— Хорошо, что враады живут так долго, — пробурчал он вответ. — Большинство детей умирают, пытаясь покончить с родителями.

Ксири с ужасом отшатнулась.

— Да, стражи, наверное, порядком отчаялись, если решилисьпоставить на нас! Я думал, ты уже поняла.

— Ты же ведь не такой! Ты не мог… — В этом утвержденииявственно слышался вопрос.

Его молчание было достаточным ответом.

Они нашли дом с сохранившейся крышей, где можно былоспокойно сплести нужное заклинание. Дру взял Ксири за руки. Он очень устал,невероятно устал, но спать времени не было. Ксири вцепилась в его пальцы. Нет,в ней не было отвращения, она жаждала разобраться, что же такое эти самыевраады. Дру чувствовал себя словно труп, которому дали вторую жизнь. Онотважился поцеловать ее в макушку, перед тем как телепортироваться.

Да, уж лучше было бы оказаться посреди урагана. Подземныйтолчок сразу же швырнул их на камни. Дру был уверен: земля течет и образуетволны. По его лицу пропрыгала лягушка с человечьими лапками. Ксири судорожнозакашлялась, наглотавшись пыли.

— О Риина, что тут творится?

Дру понял: все, зрение его подводит. Иначе это было необъяснить. Уж лучше бы, подумал он, небо померкло. Только бы не видеть…

Они попали совсем рядом с намеченной точкой, но этамаленькая погрешность спасла им жизни. От крепости Меленеи осталось толькопечальное воспоминание. Стены и покрытые облаками башни перекорежились исплелись, словно гигантские мраморные змеи. И вес это шевелилось, точно живое.Повсюду ползали разнообразные твари, чистые недоразумения, которые моглисуществовать разве что во враадском подсознании… до нынешнего дня. Магияобезумела, ополоумела, все вокруг сделалось ее игрушкой. Можно было догадаться,подумал Дру. Меленея никогда не стеснялась в своих заклинаниях, будучи похлещеТезерени. И ведь это еще вид снаружи. Там, внутри, может быть и не такое. Ауспокоить разошедшиеся стихии нечем. Вот одна из стен разверзла сотню ртов, тезабормотали бессмысленные слова. Из размягчившейся почвы вздымались холмы иснова опадали. Растения мгновенно разворачивались из ростка, расправлялискрюченные ветви, высыхали и опадали — все в мгновение ока.

В замке между тем могло никого и не быть. Меленее ни к чемувладение, которое больше ей не подчиняется. Тогда Шариссы там нет тоже. Еслиона была в плену у чародейки, та се просто так не бросит. Это ее игра, аШарисса — ее выигрыш. Игра, которая началась с их связи, на самом деле никогдане кончалась — для Меленеи. Дру пренебрег ею, как никто и никогда ранее, и,пока он не попадет во власть Меленеи, игра не кончится.

Или пока не убью Меленею, подумал Дру. Вот так он быдействительно закончил все ее игры, раз и навсегда. Вздохнув, он встал и помогподняться на ноги Ксири.

— Они, наверное, вернулись ко мне. Меленея будет ждать меня,чтобы разыграть свой последний ход.

— Что она — совсем рехнулась?

— Не более, чем прочие враады! Долгая жизнь имеет свою цену.Может, потому молодежь и старается устранить родителей. Непроизвольноестремление спасти их от сумасшествия… или себя от такого будущего. Статьвзрослым — само по себе безумие!

Одна из башен изогнулась к ним, как гадюка. Меленея всегдагордилась своими башнями — таких высоких не было даже в городе. В живомсостоянии они впечатляли еще сильнее.

— Пора отсюда исчезать, — шепнул Дру. — Серкадион Мани!Только бы я был прав!

— А что если Шариссы там нет?

Его лицо стало белым как снег. Он понимал, что эльфийку бьетдрожь от одного его вида, но ему было не до того.

— Тогда Меленея узнает…

На них обрушилась гора сине-зеленого меха.

Ксири упала и распростерлась, словно брошенный плащ. Чудищене обратило на нее внимания. Перед Дру появилась клыкастая пасть.

— Госпожа сказала, что кто-то придет! И сказала, что с этимкем-то можно поиграть! — Волк навис над магом. — Ты — Дру Зери. Простопраздник! Она ни разу еще не разрешала мне с тобой поиграть! А теперь ее нет,госпожа сказала — кто придет, можешь с ним поиграть!

Дру успел почти забыть, как выглядит Кабаль. Впрочем, это ине важно: Кабаль — это сама Меленея, ее второе я. Хотя… она же его убила!Уничтожила, когда он попытался напасть на Дру во сне. Вот почему он забылКабаля — его уже нет на свете!

Да нет, это никак не иллюзия. Такую вонь никакой магией неподделать. Смрадное дыхание обдавало его теплой волной.

Кабаль насторожился — он не понял, что значит странноевыражение лица Дру.

— Да, давненько не виделись, — хохотнул он. — Вижу, ты менявспомнил. Хорошая шутка — не рассказать тебе про меня. Госпожа не раз меняубивала, но всегда находились другие Кабали!

— Имя мне — легион! — загрохотал другой такой же голос.

Выпрыгнув из какого-то оврага, к Кабалю присоединился второйКабаль. Он покосился на лежащую Ксири и повернулся к врааду.

В том, что Кабалей больше одного, Дру не нашел ничегоудивительного — для Меленеи идея в самый раз. Сколько же их может быть? Сразупредставился ряд в сотни волков, каждый — слепок с гнусной души колдуньи.

Но волки наверняка делят с ней не только ее сильные стороны,но и слабые. На это вся надежда. Ксири без сознания, телепортироваться неполучится… даже если магия здесь сработает.

Позади тянулись к ним щупальца башен. У Дру созрел отчаянныйплан.

— Ну, кто сыграет со мной первым? — с наигранным интересомспросил он. Ответ должен был показать, насколько сильно они подобнысоздательнице.

— Это я поймал тебя! Я первый! — зарычал один.