Зоя Павловна приготовила завтрак, но стол накрыла во дворе. Сковороду с яичницей на подставку водрузила, хлеб крупными ломтями нарезала, тарелку с маринованными огурцами подала. Все хорошо, только огурцы как будто немного подбродившие. Впрочем, желудок у Бакса крепкий, надо будет, гвозди переварит. А яичница отличная, с салом.

— Мама, а где Юля? — спросил он.

— Да, мама, почему она не выходит? — работая челюстями, кивнул Цент.

— Так уехала она, — вздохнула Зоя Павловна.

— Как уехала?!

— Ну, пока вы работали… Собралась и уехала, ничего не сказала… Я сама только что узнала…

— А может, она раньше уехала? — Цент с угрожающим видом поднялся из-за стола. — До того, как ты нас припахала?

Женщина в страхе попятилась. Ему нужна была Юля, но Бакс мыслил масштабней, потому и поспешил заступиться за ее мать:

— Да погоди ты, брат! Сейчас не в Юле дело! Зоя Павловна должна сделать выбор… Зоя Павловна, кого вы из нас выбираете?

Он вплотную подошел к женщине, прижал ее к стенке. И она в испуге ткнула ему в грудь пальцем.

— Меня?

— Тебя, — кивнула она.

— Вот и славно!.. Я телефон оставлю, как только Юля подъедет, я сватов зашлю. Договорились?

Женщина согласно кивнула. А что ей оставалось делать?

Болтики в крышке заклинило — как сговорились. А может, у Жоржа просто все валилось из рук. Но в конце концов он снял крышку с тайника. И облегченно вздохнул. Саквояж стоял на месте.

А деньги?

Он лихорадочно открыл саквояж. Из груди вырвался стон облегчения. Деньги тоже на месте.

— Что-то я не пойму, а чего мы всполошились? — вымученно улыбнулся он. — Нам что, без денег плохо?

— Да нет, хорошо, — ответила Анжела.

— А без Яши?

— Ну, если он сбежал…

— А если утонул? — Жорж всего лишь хотел пошутить, но Анжела восприняла его слова всерьез.

Девушка изменилась в лице, всплеснула руками и со всех ног бросилась обратно к озеру.

— Яшка!.. Яшка!..

Жорж озадаченно посмотрел ей вслед. Если Яша — его крест на всю жизнь, это плохо. А если это крест, радоваться сейчас или, наоборот, печалиться? Говорят, терять крест — дурная примета…

Плошников зло смотрел на клубящийся шар. Хотелось взять молоток и разнести эту чертовщину вдребезги. Но стоило ли это делать? Может, шар этот ни в чем и не виноват. Да и Жанна, в общем-то, говорила правду. Криминальные деньги действительно шли к Кауру. Но все испортили огурцы, о которых Жанна тоже предупреждала.

— Деньги ушли, — глядя в шар, сказала ясновидящая. — Но они снова вернутся.

— А огурцы? Эти чертовы этикетки! Они опять спутают мне карты.

— Не знаю…

— А что вы знаете?

— Не надо ни на кого надеяться.

— А на кого я надеюсь?

— Вам звонят, вам говорят. Вы слушаете…

— Правильно: говорят, потому и слушаю! — перебил Юра.

— И я вам правильно все говорю. Но этикетки все путают… Можно на картах посмотреть.

— Давайте!

Жанна с усмешкой взглянула на Плошникова:

— Ты же сыщик. Ты искать должен, а не по гадалкам ходить… Я говорю, что деньги возвращаются. Найди их до того, как они вернутся…

— Мне Каура в момент получения взять надо. Как я его возьму, если деньги по пути перехватить?..

Жанна пожала плечами. Не было у нее желания ломать голову над его проблемами. Она говорила только то, что видела…

Дверь в фитнес-клуб была открыта, но внутри, похоже, никого.

— Эй, есть кто живой?

Бакс поднялся на второй этаж, обошел все комнаты. Никого. Спустился вниз и в главном зале увидел Цента. Пацан качал руки на силовом тренажере.

— Ты что, за ночь не напахался?

— Нет, еще сил хватит. Чтобы эту суку костлявую закопать…

— Эта сука, считай, моя теща!

— Ага, теща лоха! — ухмыльнулся Цент.

— Что?! — вскинулся Бакс.

— А что не так? — Цент сверкнул взглядом и встал перед ним во весь рост.

— Да нет, ничего… — стушевался Бакс. — Просто не надо так…

— А как надо? Так! — Цент изобразил старт лыжника.

— Деньги надо найти.

— В клубе «Дибил»?

— Дело не в клубе. Дело в том, что возле клуба машина курьера стояла…

— Когда она стояла?

— Дело не в том, когда. Дело в том, почему она здесь стояла?

— Почему, — кивнул Цент. — И за что.

— За что?

— Этот вопрос на твоем памятнике выбьют. А я напишу ответ. Он был очень умным.

— Не смешно.

— Не смешно. Я даже слезу пущу…

Цент хотел сказать что-то еще, но в клуб вдруг зашел невысокий женоподобный паренек. Лет двадцать ему, а на лице ни единой волосинки. Баксу пришлось бывать в местах не столь отдаленных, он знал, как там относятся к таким «пряникам».

— А-а… А у вас абонемент оплачен? — спросил паренек.

— У нас льгота, — поднимаясь во весь свой могучий рост, сказал Цент. — Мы ветераны войны.

— А какой войны?

— Всех. Всех войн, которые были. И всех, которые будут.

— Ну-у… — с опаской глядя на Цента, попятился «пряник».

— Есть еще война, которую мы ведем в настоящем, — закатывая рукава, сказал Бакс. — И мы убиваем всех, кто против нас…

— Но я не против вас, — испуганно мотнул головой паренек. — Занимайтесь бесплатно!

— Это ты так решил?

Бакс надвигался на паренька, тот опасливо пятился, пока не ткнулся спиной в угол зала.

— Ну, я разрешил…

— А это твой клуб?

— Наш с женой.

— А Жору знаешь? — Бакс руками показал ширину, на которую разрослись плечи курьера.

— Жоржа?.. Жоржа знаю… — хлюпнул носом «пряник».

— Он тебя обидел? — Бакс внимательно смотрел на него.

Паренек грустно вздохнул и кивнул. Да, его обидели. И очень сильно.

Анжела умела быть милой и нежной, но иногда она просто убивала своим упрямством.

— Ты должна выбрать — или он, или я! — Жорж до хруста в костях сжал кулак.

— Конечно, ты!.. Но я не могу бросить Яшу, — Анжела виновато смотрела на него.

— Ты не поняла! Тут или он, или я! Или-или!