— Ты же знаешь, чутье меня редко подводит.

— Да, только деньги от тебя уплывают, — усмехнулся Сумарин.

— Ну, и на старуху, знаешь ли, бывают огурцы…

— Ты не об огурцах думай, — сказал Сумарин. — А о деньгах… И не факт, что Каур будет здесь…

В кармане у Плошникова зазвонил телефон. На связь вышел Алик.

— Деньги нашлись, — сказал он. — Поселок Низинка, дом пятьдесят один. Каур едет туда…

Юра выслушал Алика, выключил телефон и торжествующим взглядом посмотрел на напарника.

— Поселок Низинка, дом пятьдесят один. Ждем Каура!

— Информация точная? — спросил Сумарин.

— Точнее не бывает.

— Может, спецназ подключим?

— Я не могу, — вздохнул Плошников.

Все у него есть, и неплохой послужной список, и секретные агенты, которые снабжают его информацией, а полицию специального назначения он привлечь к делу не может. Лимит доверия исчерпан. И все из-за проклятых огурцов… Но, может, сегодня ему наконец улыбнется удача?

— Я могу, — кивнул Сумарин и полез в карман за телефоном.

Юра пожал плечами. Если у него есть возможность, то почему бы не воспользоваться? Со спецназом было бы легче…

Холодная самогоночка хорошо шла под сало и огурчики. Зоя Павловна только успевала подливать. А пахан все не ехал. Вечер уже на дворе, темнеет. Весь день его, считай, прождали. Хорошо, Зоя Павловна блеснула гостеприимством.

— Все, хватит! — Бакс в какой уже раз накрыл стопку ладонью.

— Видала, какой у тебя зять? Почти не пьет, — ухмыльнулся Цент.

— Больной, что ли?.. — усмехнулась Зоя Павловна.

— А тебе нужен больной зять? — спросил Цент.

— На кой ляд?

Бакс убрал руку, и мутноватая струя снова потекла в стопку. И Центу Зоя Павловна налила, после чего вдруг оказалась в его объятиях. И вырываться не захотела. Даже после того, как его лапа накрыла ее грудь.

— Босс должен подъехать, — сказал Бакс. — Увидит, что мы косые… Рулетка у него…

— Какая рулетка? Саквояж у нас!

— Саквояж?! — встрепенулся Бакс.

Он вытащил из-под ног сумку, открыл ее. Деньги на месте. А то вдруг Зоя Павловна подменит? По умному совету Цента. Она для него уже просто Зоя. И ему нравится, и она млеет от удовольствия. Потому и подливает от щедрот своих душевных.

— Зой, а может, ты замуж за меня пойдешь? — раздухарился Цент.

— Замуж? — тихонько хихикнула женщина.

— А Бакса за Юлю выдадим. Я его сынком буду называть… Эй, сынок!..

— А Юля за него пойдет?

— Ну, это уж как ты решишь…

— А она меня слушается?

— С кем она там тусуется? — вскинулся Бакс.

— Ну, есть у нее там в городе кто-то…

— Кто?

— Она меня в подробности не посвящает.

— А если мы эти подробности сделаем неинтересными? — Бакс лихо свернул голову несуществующей курице.

— Ну, это если папка скажет! — Цент взял Зою за руку и стукнул ею себя в грудь.

— Если папка скажет, то я не против, — кивнула она.

— Папка за своего сынка, ух!.. Давай за нашего сынка!

Цент и Зоя выпили, не дожидаясь Бакса.

— А теперь давай за другого!

— За какого другого?

— А за такого!

Цент снова налил, они выпили. И вдруг исчезли из виду. Только слышно было, как за ними закрылась дверь.

Бакс налил себе, выпил, пересел на диван, уложил голову на подушку. Но прежде чем заснуть, он все-таки заставил себя подняться, взять саквояж и крепко обхватить его руками.

Заснул он под скрип кровати в соседней комнате. А когда проснулся, кровать все так же скрипела. Но в комнате он был не один. Он лежал, а над ним в свете зажженной лампочки возвышался Каур.

— Деньги где?

Перед глазами Бакса пронеслась страшная картина. Он спит, а Юля вынимает из-под мышки саквояж, передает его своим мажорам. Они высыпают из саквояжа деньги, загружают его старыми газетами и возвращают на место. Бакс продолжает спать, а Юля уезжает вместе с деньгами и мажорами.

— Здесь!

У Бакса остановилось сердце, когда он открывал саквояж. Вдруг там нет никаких денег.

Но деньги были. И когда он их увидел, сердце застучало в бешеном режиме. И кровь от радости метнулась по жилам.

Но радость длилась недолго. Стоило Кауру взять саквояж в руки, как дверь с грохотом открылась, и в комнату ворвались вооруженные люди.

Плошников ликовал. Задержание прошло успешно. Более того, в результате оперативных действий был накрыт самый настоящий притон. А как еще объяснить, что спецназовцы вытащили из постели мужика и бабу?..

Женщина, правда, не похожа на проститутку. Сначала она залилась краской, потом слезами.

— Фамилия? — жестко спросил Юра, глядя на лежащего на полу Каура.

— Веригина Зоя Павловна, — запахивая халатик, вздохнула хозяйка.

Она стояла перед Юрой, а ее постельный друг лежал на полу.

— Ваш дом?

— Мой.

— А это кто? — Он взглядом показал на Цента.

— Мой жених.

— А это? — Сумарин пнул лежащего на полу Бакса.

— Мой зять.

— Слышь, старлей, кончай эту «Санта-Барбару»! — подал голос Каур.

Юра и сам понимал, что пора закругляться. Пора начинать самое главное — осмотр саквояжа. Но как же страшно было заглядывать внутрь. Вдруг там опять эти чертовы этикетки?!

— Понятой будете, Зоя Павловна, — выдавил он.

Женщина кивнула. В этот момент за дверью послышался шум, и в комнату ворвалась красивая девушка с короткой стрижкой.

— А вы кто будете?

— Старлей, нет там денег! — снова заголосил Каур.

— Я Юля!.. Мама, что здесь такое?..

Плошников понимал, что Каур прав, хватит ходить по кругу, пора ставить точку.

— Юля, будете понятой!

Он хотел, чтобы эта фраза прозвучала как хлопок стартового пистолета, но вышел какой-то пшик. От сильного волнения голос дрогнул, поплыл, слова скомкались.

Но, как оказалось, переживал Юра совершенно напрасно. В саквояже находились деньги. С торжествующим видом он выложил банковские упаковки на стол.

— Ну что, Каур, спета твоя песенка! — красуясь перед Юлей, браво проговорил Плошников.

— Это мы еще посмотрим!

— Посмотрим. В управлении.