Вроде смотреть не на что – просто очень крупная кошка, но этот клубок шерсти с такой яростью вцепился в плечо воина, содрав металлический наплечник доспехов… В первую секунду я растерялся, но почти сразу пришёл в себя, попытавшись клинком сбить животное. Не тут то было. Небольшой вес кошки и неистовые движения её жертвы не позволили точно нанести удар – меч прошёл по касательной. Пока я нелепо пытался нанести второй, подгадывая чтобы не зацепить воина, Охрон подлетев к парню, всадил остриё клинка с нижнего положения. Потом уже, когда перевязывали, рассмотрели, что десятник, не мудрствуя бил, куда сможет попасть, и частично прошёлся по плечу, но на тот момент удар казался выверенным и точным. Ну, или почти точным. Кот, сбитый с воина, но живой, крутанулся на месте и, поймав меня взглядом, ринулся снова в бой, подкинутый словно пружиной. Но, эффекта неожиданности уже не было. Я ударом левой руки сбил полёт животного, а сидевший на «бочке» копейщик точным ударом пригвоздил того к земле.

– Вот же! – Охрон помогал спуститься раненому воину с лошади.

Кровь заливала доспехи верхового. Алтырей с нами не было. Понимая, что цель мохнатого киллера был совсем не этот воин и в связи с этим чувствуя отголосок вины, я, спешившись, помогал снять с него доспех. Вернее делал вид что помогаю, так как пытался левой рукой подать в плечо пострадавшего как можно больше силы. Разумеется, лучше бы было давать её понемногу и точно в каналы, но… во-первых, рассмотреть сколь либо их я не мог ввиду сплошного месива и дёрганья пациента, а во-вторых, рассекретить себя я тоже не мог. Отвлекло меня от этого увлекательного занятия непонятное ощущение – словно кто-то мозжечок сверлил. Я прекратив лекарские потуги, резко повернул голову назад. Серый, ничего не выражающий взгляд встретился с моим – орденский. Через доли секунды, не выдержав, я отвернулся. «А ведь он может быть видящим силу!» – мысль ледяной сталью охладила мой разум. Возобновить лечение воина я не решался – уж больно явственно ощущалось присутствие за спиной именно этого человека. Мысли лихорадочно пытались найти выход из ситуации. «Стоп, Элидар! Не паникуй. Ну и допустим, он видел магию. Сейчас ты ничего не изменишь. Видел, не видел… А вот раненому помочь можно», – и я, наплевав на орденского, тайно, а возможно, теперь уже и явно, продолжил вливать силу в парня.

По дороге до форта, я пытался следить за орденским, стараясь определить, догадался он или нет. Но тот не выказывал никакого особого, да и не особого, внимания к моей персоне. Это меня совсем не успокаивало, скорее наоборот. Всё-таки, какая зловредная сущность психологии человека. Под конец наблюдений, я уже был бы рад тому, что он знает, но с условием, что я знаю, что он знает. Способ проверить был. Меня же Дайнот раскусил. Но пока я не решался на это по одной простой причине: я не представлял, что буду делать. В смысле, если он вдруг видит силу. Убить? Других выходов я не знал, а этот меня не особо вдохновлял. Вот если бы уметь стирать память… Причём избирательно.

Зверьё северных земель продолжало кружить вокруг каравана, не проходила дня, как одно, а то и два животных делали попытку отведать моего сочного мяса, но я вынес урок из предыдущего нападения и старался держаться как можно дальше от флангов колонны, при этом, не снимая с предплечья щита, несколько маскирующего меня. Вернее, я надеялся на то, что маскирует, так как не знал, как эти монстры определяют магов. Ради того чтобы находиться в центре построения, пришлось временно пожертвовать своим жеребцом, посадив на него Расуна – объяснять причину отказов от дозоров и нарываться на неприятности с сотником не хотелось. А так вроде всё нормально, я на правах старшего по должности, разумеется, над простыми воинами, ехал спокойно, а Расун выписывал кренделя на Резвом вокруг каравана.

Ситуация с магом в караване, для окружающих приносила не только отрицательные стороны. Оказывается, многие воины воспринимали сопровождение в Северные земли не только как службу, а ещё и как возможность поохотиться и нехило так подзаработать – шкуры местных зверей, а иногда и иные части, стоили в империи приличных денег. А поскольку то, что убивали воины, не могло рассматриваться мытарями как собственность локотства или империи, то энтузиазм воинов можно было понять. Большинство из тех, кто ехал не первый раз, даже имели необходимые зелья, чтобы сохранить шкуры до возвращения. Одна беда, на обратном пути из северных земель, свою добычу надо было нести либо самому, либо договариваться с мытарями о транспортировке. И если шкурка вот того зверька что прыгнул на меня с дерева, не тяжела, то шкура медведеобразного монстра, напавшего уже перед фортом, весила очень даже прилично.

Зверь вышел, вернее, неуклюже выпрыгнул на нас из небольшого оврага. На миг оторопев от количества добычи перед ним, он с сопением ринулся в самую гущу, со скрежетом когтей по щитам раскидывая тех, кто не успел отбежать с его пути. Но воины есть воины, в течение нескольких секунд они оправились от неожиданности, и рыжеватый мохнатый верзила оказался окружённым частоколом копий. Сходство с медведем было однозначное, но… зверь был значительно крупнее. Нос более приплюснут. Не знаю, скалятся ли медведи, почему-то мне кажется, нет, но этот ещё как скалился. Жёлтые клыки в огромной пасти вселяли некий трепет, хотя длиной не поражали. Несколько обвисшая шкура и свисающие клочки шерсти по бокам – явная линька, отнюдь не придавали ему жалкий вид, скорее наоборот, вселяли веру, что зверь голоден и зол. Но самое главное его движения – он отнюдь не был валовым или медлительным. Для его размера он довольно шустро бил лапой по наконечникам копий.

– Поднимайте его на задние лапы! Злите! Злите! – Самым страстным охотником оказался Отон. – Куда!? Куда остриём тычешь?! Шкуру испортишь, мускун недоделанный! Надо на задние поднять!

Копейщики делились на тех, кто держал копья остриём вперёд, в целях безопасности и тех, кто из-за их спин дразнил жертву ударами тупых концов «оглобель» по морде. Зверь словно чувствовал, что нельзя подниматься, и, сопя, старался, сбив лапой копья, ринуться вперёд. Но после каждой такой попытки, зверь получал удары по морде, заставлявшие его с утробным рыком отходить назад.

Я не то чтобы трус…, но смотрел на эту картину, несколько отдалившись и запрыгнув, на чью-то оставленную лошадь. Главное, чтобы этот зверь не прорвался в мою сторону. Нет, уйти от него я, конечно, успею. Только вот по сотням и так шептались о некоторой несмелости десятника наказанных, в связи с моей манерой держаться в центре построения, и давать ещё один повод для слухов не хотелось.

– Давай, давай! Рыжий! Ткни ему в нос! – Не утихал голосище Отона.

И вот зверь разъярился и, наконец, поднялся. Огромная туша нависла над копейщиками. Тут же десяток болтов впились ему в грудь. «Медведь» стал опускаться, но самые проворные тут же стали вбивать ему в грудь копья, не давая опуститься на передние лапы. Попытка конечно, учитывая вес зверя, была жалкой, но позволила арбалетчикам произвести ещё несколько выстрелов.

Дико и безумно. У меня бы даже мысли не возникло беречь шкуру при нападении этого монстра, но воины ребята довольно храбрые и безбашенные. Им всё-таки удалось вымотать «медведя» до того момента, как он захрипел и, подгибая задние лапы, стал падать на землю, правда… до этого момента один из них был в буквальном смысле переломан зверем. Воин зазевался и вовремя не выпустил копьё из рук, когда зверь поймав остриё пастью мотнул головой, в результате чего парень оказался в паре метров от опасности, чем зверь и не пренебрёг. Тело воина, с неестественно вывернутыми конечностями, похоронили утром.