– Отец продал.

Блин. Ну что за невезенье. Так ведь ещё и жалко её станет.

– А в эту сотню?

– Сама пошла. Я раньше в швейном торбе была – одежду воинам шили, а когда четырнадцать исполнилось, то старшая предложила сюда пойти.

– И что, нравится здесь?

– Думаешь в швейном торбе хорошо? Здесь я хоть вам ласку дарю. Да и люди попадаются хорошие, не все конечно, – девчонка, запрокинув голову, отхлебнула ещё раз. – В швейном бы сейчас уже полуслепой была. А ты что жалеешь? Так выкупи и женись. Я верной буду…

В глазах зарябило. Приступом подкатила тошнота…

– Чего это с ним…, – голос малолетней рабыни раздавался словно издалека.

В голове путались какие-то несвязные мысли, а следом и видения. Альяна, одетая в халат жрицы любви… Ганот с разбитым лицом… Ротимур с испугом глядящий на меня… Шрам… Понимаю, что надо как-то остановить это, но ничего сделать не могу. Руки и ноги не слушаются. Тошнота… Вот позорище-то будет, если десятника при всех рвать начнёт. Зачем пил, спрашивается?

Очнулся я в своём шатре. Тело не ощущал совсем, в отличие от магии, впивавшейся сотнями иголок в спину. Лежал я на земле, но холода не ощущал. Наоборот, было жарко. Где-то за пределами взгляда, справа, мелькали голубоватые отблески, резко разнившиеся с линиями магических сил вокруг. Зрение вышло из-под контроля, и попытки скрыть его, не увенчались успехом. С трудом повернув голову в ту сторону, я лихорадочно стал пытаться концентрироваться как учил Дайнот. Из пальцев моей правой руки во все стороны беззвучно растекались тонюсенькие нити электрических разрядов. Пошевелить или хотя бы почувствовать руку я не мог. Вдруг на противоположенной стороне шатра кто-то шевельнулся. Ильнас. Парень молча смотрел на меня. И так… Я рассекречен. Вернее всего, проснулись силы. Мысли лениво стали вертеться вокруг данного факта. Если бы об этом знало командование, то вряд ли бы Ильнас был рядом. Значит, он никому не рассказал. Надо узнать, кто ещё в курсе. Ну, и узнаю? И что? Попросить их не рассказывать? Так наверно они и сами понимают. Убить их? Какие странные мысли. Их? Они? А почему я решил, что их много? Может только Ильнас? Нет, мало информации. Я попытался раскрыть губы, чтобы спросить Ильнаса, но не ощущал их. Странно. Голова не болит. Тело тоже. Но я его и не чувствую. А может, я парализован? Сгорел? Выгорела вся нервная система? Нет. Стоп. Так не пойдёт. Магию, бьющую в спину, я ощущаю? Ощущаю. Значит не всё потеряно. Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на спине. Но только я закрыл глаза, как Ильнас соскочил и бросился к пологу. Пришлось вновь поднять веки, чтобы проследить за ним.

– Шрам, – прошептал Ильнас, отогнув полог, – он очнулся.

Тут же в шатёр вошёл Шрам. Подойдя на расстояние шага ко мне, он присел на корточки и уставился мне в глаза.

– Ближе не могу подойти, от тебя молниями бьёт. Говорить можешь?

Я безрезультатно попытался ещё раз разомкнуть губы. Поняв бессмысленность данного действа, дважды моргнул. Шрам всё понял.

– Ты знаешь, что с тобой?

Я моргнул один раз.

– Чем-то помочь надо?

Я моргнул два раза.

– Ротимур сейчас к алтырям пошёл, попытается у них узнать, что делать.

Я моргнул два раза.

– Не надо? – Догадался Шрам.

Я моргнул раз.

– Надо? Давай если надо, то один раз, не надо – два.

Я моргнул два раза.

– Мелкий, быстро за Ротимуром. Если ничем помочь не могу, то я на стражу встану. А то Отон уже дважды хотел зайти.

Я моргнул один раз. Минут за пятнадцать покоя, мне удалось… по крайней мере показалось что удалось, слегка унять поток магии в меня со спины и почувствовать пальцы.

– Что случилось? – Раздался голос сотника чёрных снаружи.

– Да перепил немного.

– Это, ты мне легенды не рассказывай. Перепил. В лагере столько настойки нет. Да и Ротимур только что чуть не штурмом к алтырям выйти пытался. Я ему чуть глаз не выдавил – молчит.

– Илун. Нельзя туда.

– Уйди с дороги.

– Илун. У меня приказ никого в шатёр не пускать.

– Чей приказ?

– Лигранда.

– Он десятник, я сотник. Отменяю приказ. Руку убери! Шрам, я тебе кадык сломаю…

– Не надо Илу…

Дальнейший звук снаружи напомнил падение мешка с кротокой. Полог тут же отдёрнулся и в шатёр вошёл Илун. Сделав пару шагов, он остановился, внимательно рассматривая мою руку. Тут вновь отдёрнулся полог и Ильнас влетел в спину чёрному сотнику. За ним, держась за плечо, вошёл Шрам.

– Давно он так? – Спросил Илун.

– Лежит со вчера, а молнии с утра начались, – тихо ответил Шрам.

– Кто ещё знает?

– Ротимур.

– И всё?

– Да.

– Ильнас дуй к моим, скажи Зелёному, чтобы через сто ударов сердца был здесь. Ничего ему не рассказывай.

– Не пойду, – насупился парень.

Илун устало посмотрел на мальчишку.

– Бегом, – голос сотника звучал абсолютно безэмоционально и ровно. – Не держи меня за мускуна. Нашёптывать дракону не собираюсь.

– Зелёный в утешных шатрах.

– Выдерни его оттуда.

Илун засунул руку за пояс и достал монету, которую протянул Шраму.

– Возьмёшь настойки на все. Ваши чтобы не просыпались.

– Так… у шатра на страже надо…

– Я постою. Стражи… корень вас. Ты вообще не тренируешься, как от меня ушёл?

Шрам опустил голову. Тут из-за полога послышались шаги. Не успел входящий отдёрнуть полог, как сотник резко развернувшись, схватил руку, взявшуюся за край полога и вывернул кисть в болевой. Оттолкнув входящего, Илун вынырнул наружу. Сквозь щель на мгновение распахнувшегося полога, мелькнуло перекошенное лицо Ротимура.

Я не знаю где Илун смог раздобыть этот амулет, но приблизительно минут через двадцать, в течение которых шатёр охранял Зелёный, на мою грудь опустился медный медальон с красным камешком посередине. Магия, покалывавшая спину, буквально сразу стала стихать, а грудь зажгло.

– Мне надо идти, – чёрносотенник сидел на корточках в шаге от меня. – Ротимур своим визитом кучу вопросов у сотников породил. Надо успокоить пока ещё кто не заинтересовался. Сможешь говорить, пришлёшь бегунка. Обязательно.

– Я не… – начал было Ильнас, но споткнулся о взгляд сотника.

– Ты чего как на страже? – Раздался голос Илуна как только он вышел из шатра.

– Так сам приказал… – ответил Зелёный.

– Я тебя присмотреть попросил. Чтобы никто не вошёл. Вон на бревно сядь, не привлекай взгляды.