Если уже упомянутая нами профедеральная интеллигенция северокавказских республик по сей день является неким интерфейсом, осуществляющим диалог между московскими и местными элитами, — светским, секулярным, оторванным от религиозных и этнических традиций, то казаки наиболее успешно осуществляют функцию связи русского народа с местными этносами, так как являют собой живой процесс этногенеза. Таким образом, казаки являются ключом к взаимопониманию местных этносов и народов не с федеральной властью, а с самим русским народом, во всей полноте его культурной и духовной традиции.

Может ли преисполненный традиции, клановости и кумовства кавказец сеять вражду и воевать с теми, за кого он отдал свою дочь, или с родителями собственной снохи? В раннюю эпоху существования этносов функция обмена женщинами имела именно эту цель — установления межэтнических связей и налаживания межкультурного диалога. Не смешивания культур и традиций — но именно взаимного познания друг друга, сохраняя каждый свою идентичность, но заимствуя лучшее в бытовом плане.

Возрождение казачества в его изначальных, традиционных, а не современных, светских, номинальных формах, именно как служилого сословия с элементами этнического примордиализма, в отличие от большинства сиюминутных мер, создающих хрупкий мир, является прочным фундаментом длительного благополучия и мирного урегулирования потенциальных конфликтов на Кавказе.

Для полноценного же восстановления казачества — как стабилизирующего фактора, отвечающего за безопасность и спокойствие, — необходимо наделить казачьи подразделения функциями милиции — отрядов народной самообороны, имеющих право ношения оружия и отвечающих за безопасность и порядок в своих населённых пунктах, что всегда являлось одной из главных функций казаков.

С учётом всех факторов оттока русских с Кавказа конкретные мероприятия по возвращению русских в самом первом приближении должны представлять собой целый набор мер. Если идти от экономики, которая превалирует сегодня во всех подготавливаемых и уже подготовленных стратегиях развития Северного Кавказа, то идти надо «снизу», от устранения бытовых причин навстречу большим стратегиям, исходящим их цивилизационных и геополитических предпосылок. Но пока человеческий фактор в экономике — как главная категория, за пределы которой ещё не распространилась сфера восприятия нынешних «стратегов». Итак, с чего начать?

В первую очередь то, что уже доказало свою действенность на предыдущих исторических этапах, если говорить исключительно об экономике — персональная ответственность. С учётом коррупции и клановости, являющихся следствием десакрализации традиционных этнических форм, финансирование мероприятий по возвращению русских на Кавказ должно осуществляться напрямую, предельно адресно, и даже — персонифицированно. Финансовые средства, особенно крупные, являющиеся в нынешних условиях объектом наибольшего интереса со стороны вожделеющих наживы выродившихся до криминальных структур кланов, должны выделяться под персональную ответственность конкретным лицам в рамках пошагово спланированных, детально разработанных целевых программ. Необходимо финансировать конкретные, максимально рентабельные, тщательно продуманные, с учётом контекстов и местной специфики, проекты. Государственные средства, являющиеся достоянием всех народов России, должны вкладываться непосредственно в их развитие и таким образом, чтобы за средства, выделенные на каждый конкретный проект, как и за реализацию самого проекта, отвечали совершенно конкретные люди. Не абстрактные в условиях Северного Кавказа республиканские институты власти, но именно персоналии, с которых можно было бы спросить за результат и потраченные средства. В такой постановке задачи заведомо нечистоплотный на руку руководитель, особенно связанный с клановым или преступным сообществом, которое неизбежно будет вынуждать его действовать в интересах клана, с наименьшей вероятностью возьмёт на себя персональную ответственность, согласившись отвечать за действия тех, кто стоит за ним. На такое решится только «варяг» — идеалист, ставящий интересы государства выше личных и не связанный с местными сообществами. Отсюда логически вытекают и другие решения.

Учитывая мобилизационный, по сути, подход к созданию новых индустриальных объектов, с учётом необходимости привлечения большого количества специалистов из-за пределов Северного Кавказа, создаваемые предприятия условно можно обозначить формулой русские производственно-технологические объединения. Хотя бы по той причине, что под реализацию данных проектов, особенно на начальных этапах, в места их развёртывания должны целевым образом переселяться выходцы из центральных регионов России — высокопрофессиональные кадры, квалифицированные рабочие, специалисты, узкопрофильный персонал и т. д., — которые имели бы возможность проживать в своей культурной среде и были бы уверены в своём благополучном будущем. Это подразумевает формирование соответствующего культурно-цивилизационного контекста, близкого вновь прибывающим переселенцам. Начать можно с создания эффективной системы защиты крупных переселяемых групп специалистов и их семей от воздействия криминалитета, например путём придания территориям, на которых запланировано разворачивание данных проектов, особого правового статуса.

Ещё одним крайне важным фактором, обеспечивающим ощущение безопасности и социального комфорта прибывающим специалистам, должно стать культурное присутствие. В тех республиках, где это необходимо, — а это большая часть из ныне существующих республик Северного Кавказа, — надо последовательно и целенаправленно создавать прослойку интеллигенции — как профессиональных научных кадров, так и деятелей культуры, искусства, — из числа представителей традиционных народов и этносов, которые бы отождествляли себя с русской культурой и русской исторической миссией.

В организационно-техническом смысле компактное поселение русских в окрестностях создаваемых новых индустриальных объектов должно реализовываться по принципу русской слободы, обеспечивая именно анклавность компактного проживания носителей общего культурно-цивилизационного русского кода. Именно по этой причине переселение русских на Северный Кавказ необходимо осуществлять большими группами, создавая территории компактного проживания русских — носителей русской коллективной идентичности. В наиболее проблемных регионах поначалу такие территории можно создавать вблизи российских военных баз. Особую роль в плане обеспечения бытовой безопасности должны играть реально действующие отряды народной милиции — самообороны, сформированной из числа приезжих, способных к несению подобной службы, а также казачества в его полноценном формате, то есть с возможностью ношения зарегистрированного холодного и огнестрельного оружия, что в условиях Кавказа очень важно.

С учётом местной специфики — клановость, нетерпимость, этноцентричность, — необходимо переселять людей соответствующих следующим критериям: во-первых, явное и даже ярко выраженное самоотождествление с русским народом. Во-вторых, твёрдое понимание тех причин, по которым эти люди едут в регион, а именно ясное осознание такой категории, как русская миссия на Кавказе. Желательно также содействовать отправке в регион не просто «номинально» православных, но действительно верующих, воцерковлённых людей. В-третьих, акцент при отборе соответствующих специалистов нужно делать на семейных парах, — что снижает возможность ассимиляции в базовые, «принимающие» этносы, — с последующим возможным закреплением на постоянное место жительства.