Брежнев, обратившись к недавним событиям – празднованию 20-летия Победы в Великой Отечественной войне, подчеркнул вклад коммунистов всех стран в борьбу против фашизма, заслуги румынской компартии, Георгиу-Дежа и его соратников. Поддержав Косыгина, он заявил, что именно осознание важности общей истории, общего «направления движения в будущее» способствует укреплению дружбы между СССР и Румынией. «Именно на это нужно обращать основное внимание в политическом плане. Вот почему, – заключил Брежнев, – исходя из 50-летней давности проблемы и новых социалистических отношений между нами, учитывая условия транспортировки румынского золота и фактическое разграбление его белогвардейцами, проблему золота нужно закрыть». Как и Косыгин, Брежнев был убежден, что «никакой пользы ни для вас, ни для нас от того, что мы поднимем эту проблему, не будет»[530].

От имени румынской делегации Маурер заявил, что не видит смысла продолжать дискуссию. Это, по его мнению, было бы пустой тратой времени, поскольку убедить советскую сторону не удается. Румынская сторона, констатировал Маурер, считает проблему открытой, требующей дополнительных обсуждений: «Со временем вы поймёте, так же, как и мы, что нужно найти её решение. Вот то, что, как мне кажется, нужно сделать» [531]. «Тогда проблема взаимных претензий, – бросил в ответ реплику Косыгин, – заведёт нас чёрт знает куда»[532].

Несмотря на очевидную развязку обсуждения, выявившего принципиальное расхождение позиций, Чаушеску счел необходимым «навести на резкость» затронутую Косыгиным проблему взаиморасчетов. Румынская сторона, заявил он, не поднимает проблему взаиморасчётов между тогдашними царским и румынским королевским правительствами, как предлагает Косыгин, так как эти расчёты повлекли бы много чего за собой. «Мы предлагаем простую вещь: между двумя правительствами должно быть заключено соглашение, подписанное министрами иностранных дел, о том, что эти ценности были переданы на хранение, а не как залог в счёт долгов. По всем международным и национальным нормам вопрос стоит так: если кто-то кому-то что-то передаёт на хранение, то тот обязан вернуть это»[533]. Чаушеску выразил несогласие с контрпретензиями советской стороны, касавшимися румынских долгов времен Первой мировой войны, как не относящимися к делу. Что же касается ущерба, нанесённого участием Румынии в антисоветской войне, то, по мнению Чаушеску, следовало бы ставить вопрос не только о политике диктатора И. Антонеску и прежнего королевского правительства, но и о политике царской России. А это могло бы завести слишком далеко. Все эти вопросы, как и героическая борьба румынского народа и компартии против фашизма, важные сами по себе, не имели, как считал Чаушеску, отношения к поднятой румынской стороной проблеме возвращения национального золотого запаса. Он отметил, что в данный момент взаимопонимания достичь не удалось, но нужно будет найти решение, и это «послужит укреплению дружбы между партиями и нашими народами»[534].

Обмен репликами между Чаушеску и Косыгиным обстановку не разрядил: каждая из сторон осталась при своем мнении [535].

Таким образом, на переговорах в Москве взаимопонимания, а тем более соглашения с вытекающими из него обязательствами относительно возвращения «румынского золота» достичь не удалось. Более того, заявленные позиции были прямо противоположными, что ставило под вопрос возможность поиска компромиссов в будущем. Советское руководство считало вопрос закрытым и не желало его больше обсуждать. Румынское правительство, напротив, полагало, что вопрос остаётся нерешённым и настаивало на его дальнейшем обсуждении.

11 сентября 1965 г., сразу же после возвращения румынской делегации из Москвы, на заседании Исполкома ЦК РКП были подведены итоги визита и прошедших переговоров между румынской и советской партийно-правительственными делегациями. Докладывал руководитель делегации Н. Чаушеску. Положительно оценив результаты переговоров по вопросам, прежде всего, экономического сотрудничества, он подробно остановился на обсуждении положения с «румынским золотом», отметив, что вопрос о его возвращении поднял Бырлэдяну. Последний краткой репликой пояснил, что речь шла о 93 тоннах золота, или, как тут же уточнил Чаушеску, о 150 млн долларов[536].

В целом на заседании Чаушеску подробно передал содержание переговоров, представил позиции и аргументацию сторон. Он отметил замешательство советских руководителей, для которых постановка вопроса о золоте явилась неожиданной и вызвала, в конечном счете, негативную реакцию. Проблема «румынского золота», по мнению советской стороны, как его передал Чаушеску, не может быть решена за давностью лет, так как речь идет об отношениях между царским и королевским правительствами. Все не попавшее в руки белогвардейцев и сохранившееся золото было передано румынам. Чаушеску также сообщил о встречных претензиях советской стороны к Румынии на сумму в 270 млн долларов за «оружие, проданное Румынии царским правительством ещё до 1916 г.», и те разрушения и жертвы, которые были связаны с участием румынской армии в войне на стороне гитлеровской Германии[537]. Репарации Румынии за ущерб, нанесённый ею Советскому Союзу в годы антисоветской войны (300 млн долларов), являлись символической суммой. Поэтому советская сторона считает, заявил Чаушеску, что лучше эту проблему не поднимать[538].

Информируя об аргументах румынской стороны, Чаушеску сообщил о самом важном из них – постановлении Совета Народных Комиссаров от 13 (26) января 1918 г., в котором декларировалось, что золотой фонд Румынии «является неприкосновенным для румынской олигархии и будет передан в руки румынского народа». Ведь речь шла не о соглашениях между царским и королевским правительствами Румынии, пояснил Чаушеску, а об обязательствах, которые взяла на себя советская власть. «Я сказал, – подчеркнул Чаушеску, – что мы не разделяем их точку зрения и не согласны с ними, что золото было дано под залог долгов, и не связываем это с долгами, но если мы поднимем эту проблему, то многое сможем сказать о царизме, но мы не смешиваем эти проблемы и не связываем их с другими проблемами»[539]. Чаушеску напомнил, в связи с этим, историю «польского золота», которое находилось на территории Румынии в годы Второй мировой войны и было возвращено Польше. «Я ответил тов. Л. Брежневу, который поднял другие проблемы связанные с войной 1944 г., – продолжал Н. Чаушеску, – что мы не хотим обсуждать эти проблемы и мы не согласны с тем, какое значение, в конце концов, имеет обсуждение того, что сделали тогда фашисты, ведь не мы были тогда у власти[540]. Характерно, что попытку советского правительства поставить вопрос о «поведении» Румынии в годы Второй мировой войны Чаушеску расценил на заседании Исполкома как «запугивание». Он также сообщил, что заявил советскому руководству о невозможности в создавшейся обстановке продолжать дискуссию и сохранить хорошие отношения. Однако Чаушеску заверил членов Исполкома, что румынское руководство будет отстаивать свою точку зрения, так как убеждено, что золото должно быть возвращено Румынии[541]. В заключение он попросил участников заседания воздержаться от публичного обсуждения услышанного, особенно проблем, связанных с золотом[542], поскольку в данный момент румынское руководство не хотело бы предавать огласке свои расхождения с советским руководством. Вопрос о золоте, заверил Чаушеску, «остаётся у нас в повестке дня, и мы поднимем его в подходящий момент с тем, чтобы проблема была решена»[543].