возвращение не доказаны, но мне пока что хватало собственной и Ивана Адамовича уверенности. К нему перешло распоряжение деньгами, завещанными его сыну. Но всё это в том лишь случае, если не будет доказана причастность Ташлина к убийству жены. Да, ни её, ни её любовника Ташлин не убивал, уж в этом-то у нас с Крамницем сомнений не было. Но вот организовать и спланировать оба убийства мог запросто, тем более, повторюсь, сам он имел с них очень даже изрядную выгоду. А ещё Ташлин теперь может открыто встречаться с баронессой фон Альштетт, и пусть к выгоде такое не отнесёшь, но всё равно же приятный момент в жизни. И вот тут мне очень захотелось сказать: «Кстати, о баронессе». Настолько захотелось, что я не отказал себе в удовольствии произнести эти слова вслух.

Так вот, кстати о баронессе. Каким боком прислонить её к делу, кроме как в виде любовницы Ташлина, я и близко себе не представлял. Нет, я по-прежнему считал, что в роли отравительницы она смотрелась бы идеально, но это её распроклятое алиби! Ну да, теоретически баронесса могла посылать вместо себя другую женщину, соответствующим образом загримированную (я не смог придумать, как можно назвать двойника в женском роде), но тогда она должна была озаботиться полным сходством не только в облике, но и в поведении, а не допускать таких провалов, из-за которых теперь подруги Варвары постановили оную баронессу игнорировать! Конечно, не стоило исключать, что Маргарита фон Альштетт с помощью своей напарницы целенаправленно создавала себе образ особы взбалмошной и несносной — во-первых, такую уж точно запомнят в том же Ильинском пассаже или в театре, во-вторых, от такой никто не будет ждать умных и хитрых поступков. Но применительно к нашему делу это имело бы смысл в том лишь случае, если бы от смерти Ташлиной с Данилевичем баронесса получила бы выгоду, причём выгоду немалую, а таковой пока что не просматривалось, если не считать, что им не удалось обокрасть Ташлина, и у того осталось больше денег, которые он может теперь потратить на баронессу. Значит, надо эту выгоду искать. А мне остро необходимо составить личное впечатление об этой женщине.

Теперь вот ещё благодаря Крамницу в деле появился и новый персонаж — Юрий Артамонов, почти наверняка убийца Данилевича. Но у него-то какой интерес? Мы же ничего об этом Артамонове не знаем, за исключением того, что он чухонец. Хм… Чухонец, значит? Ну да, вполне может оказаться, что на самом деле он какой-нибудь Юри Артмани или как там ещё. Но много ли чухонцев видел московский мещанин Маркелов, чтобы именно так определить человека, что снял его дом? Ну пусть не чухонец, а кто-то, на чухонца похожий. А кто может быть похожим на чухонца? Да кто угодно из народностей балтийского побережья! Хм, балтийского побережья, значит? У нас, между прочим, та же баронесса фон Альштетт с балтийского побережья… И если Артамонов с помощью деревенского дурачка Сидорки грузил сундук на карету, отчего бы не посчитать, что он тою каретой затем и правил? А никакой баронессы Сидорка не помнит не только из-за невеликого своего ума, но и потому, что сидела она в это время в карете и окошки, скорее всего, занавесила, не иначе как из природной скромности.

Выглядело такое допущение очень удобно, а если допустить, что в Москве баронессу в день убийства Ташлиной изображала другая женщина, то и правдоподобно. Вот только основывалось это правдоподобие исключительно на моих домыслах, а не на достоверно известных фактах. Ну и ладно, попробую-ка я домыслить дальше, глядишь и ещё чего дельного в голову придёт…

Пришло. Прислуга из местных уроженцев у остзейского дворянства — явление в тех местах обычное и естественное, поэтому наш Артамонов или как его там вполне может служить у баронессы. Нанимая жильё в доходном доме, баронесса собственный выезд не держит, а значит, карету для поездки в Воронцово, Беляево и далее тоже у кого-то нанимала. Именно карету с лошадьми, кучер у неё был свой. И, кстати, исполнительницу роли баронессы для создания алиби искать тоже следует среди прислуги. Актриса-служанка для самой баронессы очень удобна — всегда под рукой и привыкла выполнять приказы хозяйки. Ну да, всё это притянуто даже не за уши, а уж и не знаю, за что, но… Но уж больно уместно Маргарита фон Альштетт смотрелась бы в качестве соучастницы Ташлина.

Человек, как известно, всегда готов обмануться, если этот обман его устраивает. А уж если речь идёт о самообмане, то готов ещё больше. Вот и я чувствовал в себе полную готовность самообмануться, потому как меня полностью устраивал результат в виде стройной и непротиворечивой картины преступления. Да, строить что-то серьёзное на столь зыбком основании было бы глупо, но кто мне мешает искать то, что сделает это основание твёрдым и прочным?

Кто? Да есть один человек… Губной пристав Иван Адамович Крамниц. Если он не примет мои домыслы, они так домыслами и останутся. Вот чтобы не остались, надо подумать, как бы их Ивану Адамовичу преподнести, чтобы и он пожелал копнуть под баронессу поглубже…

[1] Пятистенок — изба с перегородкой между жилой и нежилой частями, выполненной как единое целое со всем срубом

[2] Чухонцы (чухонь, чухня, чухно) — распространённое в русском простонародье название представителей прибалтийских финских народностей

Глава 25. Малые успехи и большие задачи

— Вот как? — сказать по чести, слова Крамница меня откровенно удивили. — И какие же доказательства предъявила баронесса?

…Нельзя сказать, что мы с Крамницем прямо-таки ругались, но дискуссия у нас с приставом вышла, скажем так, до крайности оживлённая. Иван Адамович остро критиковал меня за попытки оторваться от действительности и уйти в область ошибочных догадок, неоправданных предположений и совсем уж беспочвенных домыслов, я же предлагал ему непредвзято оценить то крайне незавидное положение, в коем пребывал розыск по убийству Ташлиной и Данилевича, развёрнуто объяснял приставу, как именно мои догадки могут вывести нас из тупика и закончил риторическим вопросом, что Крамницу нравится больше — топтаться на месте, как оно происходит сейчас, или же проверить мои догадки, которые, пусть и выглядят чрезвычайно смелыми, но имеют все возможности привести нас к прояснению дела и его успешному раскрытию. Пытаясь опровергнуть мои умопостроения, Крамниц напомнил мне, что никакой выгоды