– Джульетта! – позвал он, и я остановилась на полпути к крыльцу.

Повернулась, обхватив себя руками. Он стоял у машины, опершись на капот, и смотрел на меня. У него был такой вид, словно он хочет мне что-то сказать, но этого не произошло. Он только крепче сжал челюсти.

Я ждала на секунду дольше, чем следовало бы. Мне хотелось, чтобы он повторил те слова, которые говорил мне в машине на прошлой неделе. Или в его кабинете вчера вечером. Или в павильоне сегодня.

Слезы навернулись на глазах, и я больше не могла их сдерживать. Как можно спокойнее пошла к дому. Отперев дверь, юркнула внутрь, захлопнула ее и соскользнула на пол.

– Эй, привет, – пропел знакомый голосок.

Сердце подскочило к горлу. Подняв глаза, я увидела Тэйт. Она стояла в проходе между гостиной и прихожей с банкой колы в руке, а у ее ног вертелся Мэдмен – маленький песик.

Слезы в ту же секунду хлынули из глаз.

– Тэйт! – задыхаясь, воскликнула я.

Вскочив с пола, бросилась к ней, обхватила ее руками и зарылась лицом в ее плечо.

Слишком поздно. Рыдания было уже не остановить. Я сжимала в руках ее футболку и тряслась всем телом – от облегчения.

– Ну-ну, – попыталась утешить меня она. – Что случилось?

Но я не могла говорить. Меня захлестнули эмоции – я больше не была одна и еще долго не выпускала ее из объятий, испытывая благодарность за то, что она не стала продолжать расспросы.

Я сидела на краешке кровати Тэйт, зарывшись пальцами ног в ковер, и смотрела вдаль через открытые двери балкона. Воздух был прохладным, и мурашки пробегали по голым рукам.

Тэйт решила, что я останусь в ее комнате, а она будет спать в отцовской спальне. И, судя по тому, что оттуда не доносилось ни звука, она до сих пор спала. В конце концов, было еще рано.

Весь вчерашний день я провела в пижаме – читала дневники, свернувшись калачиком в кресле у окна. И пыталась не выглядывать в окно всякий раз, когда на улице раздавался громоподобный гул мотора.

Джекс дома не появлялся, а так как сама я никуда не выходила, то не сталкивалась с ним. Тэйт я о нем не распрашивала. Подруга видела, как он привез меня к дому, и знала, что я расстроена. Она, несомненно, связала эти факты воедино, но не стала давить на меня. Мне правда хотелось, чтобы меня оставили в покое.

Я чувствовала себя так, словно посетила интенсивную силовую тренировку после пятилетнего перерыва. Мышцы болели, и между ног я тоже ощущала боль. Ощущала Джекса.

С Лиамом я не испытывала ничего подобного. Ни телом, ни сердцем.

Я потеряла с ним девственность в пятнадцать лет, потому что мне нужно было это сделать. Мать требовала, чтобы я берегла невинность, и мучила меня ежемесячными визитами семейного доктора, который осматривал меня на предмет признаков сексуальной активности. Чтобы положить конец этим визитам, я решила поскорее начать сексуальную жизнь и отдалась Лиаму вскоре после того, как мы начали встречаться, – разумеется, не без последствий.

Меня посадили на таблетки. В конечном итоге мать позволила мне видеться с ним, потому что в таком случае я хотя бы не начну «спать с кем попало». Вот такого она была обо мне мнения.

У нас не было особого взаимопонимания. Я пыталась сделать его счастливым, потому что мне хотелось, чтобы кто-нибудь любил меня, но каждый раз, когда мы были вместе, нам как будто чего-то не хватало. Я это понимала, как, впрочем, и он.

Теперь у меня не было ни Лиама, ни семьи. Никто не навязывал мне своих ожиданий, и от этого мне стало легче.

Страх ошибок тянул меня к земле, но стоило мне перестать обращать внимание на то, что говорят другие, как у меня словно выросли крылья.

Лиаму я была не нужна. Матери – не нужна. А теперь и Джексу. Но у меня были Тэйт, Шейн и Фэллон.

Сделав еще один глубокий вдох, я достала коробку с дневниками из-под кровати. Взяв оттуда четыре тетради, запихнула их в сумку Тэйт и стала собираться в школу.

– Доброе утро, мисс Пенли, – сказала я с улыбкой.

– Кейси, – пропела она, оторвавшись от бумаг и взглянув на меня.

И задержала на мне взгляд.

На мне были белые шорты и майка Тэйт – та самая, с черепом в головном уборе индейцев, – сегодня утром я наконец-то нашла ее, покопавшись в ящиках подруги. Я вымыла и выпрямила волосы, но некоторые прядки заплела в косички – почти прическа в стиле панк. И накрасилась меньше обычного.

Наконец Пенли снова обрела дар речи.

– Хорошо провела выходные?

Я вытащила наушники из ушей и пошутила:

– Э, да как обычно. Выпивка, телки, ограбления банков.

– Кто бы сомневался, – рассмеялась она.

Облокотившись на ее стол, я спросила:

– А вы?

Она улыбнулась и пожала плечами, словно извиняясь.

– Читала.

Прищурившись, я смотрела на нее, а она делала вид, что работает. Как же грустно, что по выходным она читает в одиночестве. Красотке Пенли было за тридцать. Великолепная фигура, фантастический характер, успешная карьера.

Ей нужен мужчина.

Я покачала головой, улыбнувшись себе под нос. Молодец, Джульетта. Почувствовав себя счастливой, я решила и остальных наставить на путь истинный?

Я хлопнула ладонью по столу, решив сменить тему.

– Вы не возражаете, если сегодня я попробую со своими ребятами кое-что новое?

Она посмотрела на меня сквозь очки.

– Например?

– Я хотела бы позаниматься с ними на улице.

Она вытянула губы, задумавшись.

Эти занятия для учеников были словно поход к стоматологу. Никто из них не хотел сидеть здесь, и остальные кураторы тоже на это жаловались. Я беспокоилась, что Пенли не захочет, чтобы я отступала от общего учебного плана, но я правда не знала, как еще привлечь их внимание.

Однако, к моему удивлению, она согласилась.

– Звучит здорово, – кивнула она, вернувшись к работе. – Только не уходите за территорию школы.

– Конечно. Спасибо.

Я снова вставила наушники в уши, покачивая головой в такт песне Bones группы Young Guns. Спасибо Тэйт. Она, похоже, точно знала, какая музыкальная подборка мне нужна. Большинство песен было в стиле агрессивного рока, но некоторые оказались веселенькой девчачьей попсой. В плей-листе были и Кэти Перри с песней Cruel Summer, и парочка хитов восьмидесятых – Мадонна и Джоан Джетт. Идеальное сочетание: «Эй, мне хочется врезать тебе по яйцам» и «Эй, мне хочется прыгать и танцевать».

Сев за стол, я вытащила из сумки папку с ксерокопиями, которые сделала сегодня, а сами дневники доставать не стала. Разобрала их и стала ждать, пока соберутся ученики.