Когда я вышла во двор, ко мне снова вернулось ощущение злобного взгляда в спину. Оно было настолько сильным, что я поежилась и обернулась.

На этот раз я действительно столкнулась с этим взглядом. Правда, занавеска в окне сразу закрылась, но я почти не сомневалась в том, что у той, кто смотрел мне в спину таким взглядом, толстая белая коса, закрученная на затылке, маленькие круглые глаза, способные сузиться до щелок в приступе злости, и круглые формы.

За что все-таки эта женщина так ненавидит всех, кто хоть немного похож на Таню Глухареву?

По дороге я забежала в кафе, выпила чашечку кофе, торопливо затолкала в себя пирожное и позвонила Ларикову, чтобы босс не подумал, что я до сей поры нежусь в постели, в то время как он в поте лица своего отлавливает преступников.

Кстати, о преступниках у меня появились совсем иные мысли, чем раньше. Наверное, повлиял на меня рассказ Константина Александровича или окончательно сформировались все ранние впечатления от компании Мещерский — Шахинов — Нещадов, но мне совершенно расхотелось разыскивать нашего «неизвестного».

Лариков поднял трубку мгновенно, как будто ждал моего звонка, и сразу же, стоило только ему услышать мой голос, спросил:

— Ну, что там нового?

— Куча, — меланхолично заметила я. — В принципе все это только подтверждает наши с тобой догадки, но… Немного смещают акценты.

— Так. Ты забежишь?

— Наверное, пока нет. Сначала зайду к Шахиновой. А уж потом явлюсь пред твои очи. У меня к тебе просьба. Узнай, кто вел дело Игоря Затонского, если тебе нетрудно.

— Нетрудно, — легко согласился мой босс. — Значит, на тебе остается Шахинова, на мне — тот следователь, который успешно запорол дело Затонского. Ты думаешь, все убийства напрямую связаны с этим фактом?

— А ты?

— Аналогично. Как я понял, у тебя почти нет сомнений на сей счет.

— Знаешь, если они и есть, то в данный момент я наблюдаю, как они тают в воздухе. Ладно, если мне повезет, через три часа приеду. И мы наконец-то подробно обо всем с тобой поговорим.

Я повесила трубку и с предельным вниманием уставилась на листок, который изучала, пока разговаривала с Лариковым по телефону.

«Мы избавим мир от гнилья в лице наркоманов и гомиков».

«Господи, — усмехнулась я. — Хоть бы писали в литературной форме, а то ведь от их разгульного примитивизма начинает тошнить».

Внизу был записан опять тот же номер телефона. Судя по первым цифрам, их штаб-квартира находилась в непосредственной близости отсюда.

Я записала телефон в книжку и, не в силах справиться с искушением, опустила в узкую щель таксофона новый жетон. Набрав номер, сначала слышала долгие гудки, а потом мужской голос произнес:

— Говорите… Я вас слушаю.

Сказано это было внушительно, с тем оттенком превосходства, которое свойственно «умникам от политики». И вообще, этот голос показался мне знакомым. Где-то я слышала эти вот раскатистые нотки в произношении буквы «р»?

— Я хочу с вами встретиться. Как вас найти? — брякнула я.

На другом конце провода какое-то время молчали, а потом спросили:

— Проблема?

— Какая проблема? — не поняла я.

— Почему вы к нам обратились?

— Мой муж гомик, — радостно сообщила я.

— Адрес?

Черт!

Я подумала, что, кажется, перебарщиваю.

— Нет, скажите мне свой, — сделала ответный ход, надеясь, что мне повезет.

— Мы не даем наш адрес. Это вы должны дать нам свой, и мы приедем, — отрезал неизвестный.

— Мне бы хотелось наоборот, — попробовала переубедить его я. Мне совсем не хотелось, чтобы эта странная компания знала, где меня можно найти.

— Мало ли чего вам хотелось, — рявкнул неизвестный и повесил трубку.

«А к вам, ребята, не так уж просто попасть, — подумала я. — И почему я уверена, что уже слышала этот голос?»

* * *

Ну что ж… Что-то не горели желанием там со мной познакомиться!

Оставалась хрупкая надежда проникнуть в их серпентарий с помощью Людочки Нещадовой. Или, скажем, случайная встреча. На этот раз я не жалея сил буду бежать за «трудовиком», какой бы марафон он ни затеял!

Я вышла из телефонной будки, осмотрелась. От столкновения со зловещими ребятами-»трудовиками» мне было немного не по себе. «Тень от чужого зла коснулась меня крылом, и я тщетно смотрел в небеса, пытаясь ухватить за кончик солнечный луч…»

Солнечных лучей сегодня на небесах не было и, судя по серому небу, не предвиделось. Поэтому справляться со своими негативными эмоциями мне никто помогать не собирался. К Шахиновой идти совсем не хотелось — я не была уверена, что она сможет ощутимо обогатить меня новыми сведениями.

Я уже и без того начала догадываться, что супруг ее зарабатывал нечестным способом. Вообще меня напрягала эта лицемерная компания — с одной стороны, подайте нам наркоманов, а с другой — мы и сами не прочь подзаработать на этих самых наркоманах. Или у них это хорошо продуманный процесс? Например, один помогает другому пополнять ряды потенциальных клиентов, заодно набивая кошелек неправедными «баксами»?

Бр-р-р… На редкость противные получались ребята!

Тем не менее — покорство воле босса есть основное условие моей работы. И ежели ему пришло в голову, что мне так необходимо побеседовать с Шахиновой, я вынуждена с ним согласиться.

Так что, вздохнув, я все-таки села в автобус и поехала к сей даме, заранее предвкушая бессмысленность своего поступка.

* * *

Шахинова оказалась почти такой же, какой я ее и представляла.

Богемная дама с большим сексуальным ртом и немного коровьими глазами с поволокой.

Мой визит она восприняла без особого удивления, впрочем, как вообще все в происходящих с ней событиях воспринимала лишь с легким ленивым недоумением.

— Ах да, — проговорила она с очаровательным зевком. — Вы детектив, и вас интересует, кто мог убить моего мужа.

Мне сразу захотелось задать ей вопрос: «А вас? Вас это совсем не интересует?» Но вопрос был бы лишним, поскольку Шахинова и не собиралась делать вид, что ее это действительно занимает. Отнюдь.

— Ну, проходите, — молвила она, причем у меня возникло подозрение, что я подняла ее с постели, куда она незамедлительно вернется, стоит мне только уйти.

При всем при том Шахинова обладала несомненной сексуальной привлекательностью. Она передвигалась с грацией кошки, такой полусонной и ленивой, но все-таки чрезвычайно красивой и соблазнительной.

Пройдя за ней вслед теми же замедленными шагами, я очутилась в огромной комнате, все стены которой были увешаны картинами, которые я со свойственной мне бестактной прямолинейностью назвала бы бездарными.