— Один из этих домов-близнецов наш.

Игорь взглянул на Леру и почувствовал, что волнение возвращается к нему, но это было уже другое волнение. Волнение в предвкушении счастья.

— А под какой буквой алфавита наш дом? — Лере очень понравились эти дома с одинаковым номером.

— Сейчас узнаешь!

Машина повернула к одному из домов и остановилась напротив ярко выкрашенной детской площадки. Но, несмотря на свою привлекательность, площадка пустовала. Да и все дворики, которые они проехали, были тихими и немноголюдными.

— Здесь замечательно, — прошептала Лера и спрятала лицо в бутонах роз, подаренных Игорем. — Мы в прошлый раз были так близко отсюда…

— Да. — Игорь взял ладонь Леры и тихонечко сжал, успокаивая. Ее пальчики дрожали, и он понял, насколько этот год оказался для Леры тяжелым. И может быть, она жалела о потерянном времени?

— Игорь?.. — Лера подняла лицо, и он увидел, что в ее глазах блеснули слезы.

— Нам обоим этот год был нужен. — Он поцеловал ее, а потом приложил Лерину ладонь к своей щеке. — Зато теперь начинается наша жизнь. И ради этого стоило…

Лера кивнула и потянулась, чтобы поцеловать Игоря, — ей казалось, будто они и не расставались. Все было привычно, но в то же время ощущалось острее и желаннее…

А как только они вошли в квартиру, на Валерию нахлынула такая мощная гамма воспоминаний о днях, проведенных на море, что она невольно прижалась к Игорю, ища у него поддержки.

Оглядывая прихожую-шале, Лера понимала, что все здесь было сделано для нее. По стенам были развешаны ее рисунки, а атмосфера дома окутывала уютом и теплом.

Да, Игорь ждал ее и постарался сделать все, чтобы их жизнь началась сказочно…

— Я каждый день думал о тебе, — он коснулся губами виска Валерии, — и с каждым прожитым днем все отчетливее понимал, как сильно я тебя люблю…

Игорь жутко хотел ее. Но сейчас, когда они наконец оказались одни, он оробел. Сейчас, когда до долгожданной близости осталось каких-то полшага, Игорь решил, что Лера может обидеться. Обидеться за быстроту происходящего. «Вдруг она подумает, что я привез ее сюда только для того, чтобы… О Господи, какой бред! Нет, конечно же, нет!» Но…

А Лера, слушая Игоря, ощущая прикосновение его рук, чувствовала, что с каждым мгновением они становятся ближе друг другу… У нее уже начала кружиться голова — пьянящее головокружение, которого она жаждала целый год…

И вдруг! Ладони Игоря соскользнули с ее талии, и он отступил на пол шага.

— Лер, — Игорь вздохнул и провел ладонями по лицу, — я хотел спросить: это ничего, что дом такой?.. Может, ты хочешь жить в новом доме? Чтобы квартира…

— Я каждый день смотрела прогноз погоды, — перебила его Лера, — чтобы узнать, какая температура в Сочи… — Валерия испугалась: почему он отступил?

— Представляешь, я тоже! — «Да нет же, все в порядке!»

Игорь дотронулся до ее плеч, и это отозвалось в Лере острой нежностью, и ее сердце застонало от желания…

— И вспоминала…

— И я…

— Я каждый вечер представляла себе нашу встречу… Игорь! — Лера смотрела прямо в его глаза, и ничто в них не говорило ей «нет». — Поцелуй меня… Игорь… Я люблю тебя…

Нежный поцелуй. Это хрупкое соединение губ было прочнее любого металла. Любовь, соединившая их, была сильнее всего…

И именно сила этой любви не позволила им поторопиться. Любовь хотела, чтобы долгожданного они достигли не спеша, оценив всю прелесть желаемого.

Игорь не торопился. Он медленно и долго дарил любимой поцелуи и так же долго наслаждался ее ласками.

— Ты самая красивая женщина на свете. — Игорь неторопливо раздевал ее, смакуя каждый миг блаженства. — И это белье тебе безумно идет…

— Все самое интересное впереди. — Лера невольно улыбнулась: Катерина оказалась права, говоря, что Игорь оценит все приготовления к встрече по достоинству. — Только… Игорь…

Теперь настала очередь Леры. Теперь она, мгновенно вспомнив недавнее замешательство Игоря, засомневалась.

— Что случилось, солнышко?..

— Я хочу тебе сказать, что… Чтобы ты… В общем, все закончилось в самом начале мая, да и с декабря, когда… я почти всегда жила дома и… — Лера уткнулась Игорю в грудь и почувствовала, как запылали ее щеки. — Игорь, каждый день я думала о тебе и любила только тебя… И…

— Лера… — Он приподнял ее голову и покрыл лицо нежнейшими поцелуями. — Ты всегда была и будешь только моей…

— А сейчас?..

— И сейчас… И мы не будем ни о чем думать, никого никогда не было… Есть только мы…

Нежнейший шелк простыней напоминал прикосновение прохладной морской волны. И эта уютная волна уносила Игоря и Леру в бушующий океан страсти.

На пути иногда встречается спасительный оазис.

Где судьба и разрешила пересечься их тропинкам…

Если понимаешь, что идти дальше некуда, то это означает только одно — ты на вершине. Ты стоишь, любуешься расстилающимся вокруг простором и вдыхаешь свободный воздух. Только достигшим вершины удавалось дышать воздухом свободы — свобода жила именно там.

Его самое лучшее, самое счастливое восхождение закончилось катастрофой — он сорвался в глубочайшую пропасть, потеряв вершину. Ему казалось, что со смертью жены в его душе образовалась брешь, через которую вытекали остатки его жизни…

Он отчаялся и даже уже вернулся в горы Памира, чтобы покончить со своим существованием и навсегда остаться с женой…

Но от судьбы не уйдешь. На одной из горных тропинок его нагнал давний знакомый и не позволил ему расстаться с жизнью.

Валерий Алексеевич Кулагин, отец Леры, не погиб.

— Ты должен жить! Марина огорчается, глядя на тебя, — не уставал говорить мужчина, спасший Валерия от прыжка в пропасть.

Этого человека звали Нурлан Витальевич. Его мать была казашкой, а отец — русским. Валерий и Марина называли его «наш человек с Памира». Он был начальником туристического комплекса в горах Памира, где обычно базировалась труппа родителей Леры, с которыми он подружился, по-отечески любуясь этой красивой парой.

И когда Марина погибла, Нурлан Витальевич оплакивал ее как дочь.

А спустя год он спас Валерия от смерти.

Нурлан Витальевич неустанно ходил за ним по горным тропинкам и сидел с ним у могилы Марины, не оставляя Валерия одного ни на минуту.

И именно он настоял на том, чтобы Валерий написал матери и попросил дать ему время на залечивание душевной раны.

Валентина Сергеевна дала сыну год.

Но к концу назначенного срока мать прислала письмо, в котором сообщала сыну, что он давно объявлен погибшим, что дочь уже оплакала его. И раз изначально причиной его бегства стала Лера, то и встречаться им больше не надо: он для всех умер. Мать запретила сыну возвращаться домой.