Что на это ответить, я не знала. Сама не один раз пыталась до него достучаться. И все без толку. Поэтому, как быть в этой ситуации, уже понятия не имела. Надеялась только на то, что он сам придет к тому, чтобы перестать принимать наркотики.

Примерно через час мы прибыли на нужную станцию. И чем ближе я подходила к больнице, тем страшнее мне становилось. Что скажет нам врач? Когда Грома переведут в обычную палату? И долго ли он пробудет за больничными стенами?

К сожалению, наблюдающий за другом врач не смог к нам выйти. Передав через санитарку вещи, стали допытываться до медсестры, которая сидела в приемном отделении, чтобы она узнала о состоянии больного. Та, нехотя, позвонила в реанимационное отделение и вскоре успокоила нас новостью, что состояние Громова Михаила Александровича оценивается как удовлетворительное.

— Нам бы поговорить с врачом… — начала было я, но меня перебили:

— Девушка, — медсестра была явно не в духе, — вам же сказали. Состояние удовлетворительное. На этом все. Звоните завтра. Как только его переведут в обычную палату, вы сможете его навестить.

Выходила я из больницы в смешанных чувствах. Меня одолевали беспокойство, раздражение и радость. Радость от того, что состояние Миши не настолько плачевное, каким могло бы быть.

— Если мне удастся разузнать еще что-нибудь, я тебе позвоню, — сказала Нина Олеговна, когда мы уже выходили из метро на улицу в своем районе.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Буду ждать вашего звонка. Вы поедете к нему?

— Сначала попытаюсь разузнать побольше о его состоянии. Если его переведут из реанимации, я сообщу тебе. А ты лучше займись учебой, — это она произнесла с укором. — Нехорошо будет, если из-за Миши ты перестанешь думать о получении диплома о высшем образовании. Побудь завтра дома.

Умом я понимала, что она права. Мне действительно стоило просмотреть конспекты и подготовиться к контрольной, которую нам обещала преподавательница по Правоведению. Но сердце разрывалось на части от одной только мысли, что я еще день не увижу Мишу.

— Пожалуйста, сразу же мне позвоните, — я с мольбой посмотрела на маму Грома. — Если получится разузнать о его состоянии.

— Я же пообещала, — устало проговорила женщина.

— Спасибо, — поблагодарила я ее еще раз.

Мы распрощались, и я понуро поплелась в сторону своего дома.

И вот надо было мне именно в этот день столкнуться с Олей. Она буквально налетела на меня, чуть было не сбив с ног. Я уже надеялась, что девушка просто пройдет мимо. Но, увы… Бывшая подруга остановилась, посмотрела на меня оценивающим взглядом. Увидела ссадину на губе и со злобой выпалила:

— Что, наркоман твой побил?

Я нахмурилась. Откуда она про Мишину проблему узнала? И вообще, даже Нина Олеговна не стала заострять внимание на моем лице, когда увидела меня утром. Делала вид, что ничего не замечает. И я была ей за это очень признательна. Не хотелось выкручиваться, придумывая историю, обо что это такое я ударилась. Оля же, судя по всему, тактом не обладала.

— Не понимаю, о чем ты, — холодно ответила и продолжила путь до дома.

— Он, небось, и колоться начал, потому что тебя встретил, — полетело мне вслед.

Пусть говорит, что хочет. Я одного понять не могу — как могла дружить с ней столько лет и в упор не замечать, насколько она гнилой человек?

Войдя в квартиру, закрыла дверь и уперлась спиной об обитую кожзамом поверхность. Вот вроде еще даже двух нет, а я уже устала, как собака.

— Алиночка, это ты? — раздался мамин голос из дальней комнаты.

— Да! — выкрикнула и таки заставила себя отлипнуть от такой спасительной в данный момент опоры. — Это я… — произнесла уже намного тише.

— Я только недавно суп сварила, иди, поешь, — сказала женщина, выходя из спальни. — Как погуляли?

— Нормально, — отмахнулась я, и стала стаскивать ботинок с правой ноги. — Погуляли по парку, поболтали. Преподов обсудили.

— Не замерзла? — обеспокоенно спросила родительница, смотря на мой раскрасневшийся нос.

— Немного, — ответила ей и приступила ко второму ботинку. Не удержав равновесия, чуть было не упала на пол лицом вниз. Вовремя успела ухватиться за вешалку с куртками. Переступив с ноги на ногу, почувствовала, как в ногу впивается что-то острое. Ойкнув, схватилась за нее и снова стала заваливаться, только теперь спиной. Хорошо, что сзади была дверь и я так и не свалилась на пол.

— Что такое? — обеспокоенно спросила мама.

— Кажется, осколок зеркала в палец впился, — зашипев от боли, проговорила я.

— Так, — засуетилась Анна Сергеевна, — ботинок не снимай. До кухни сама доберешься или помочь?

— Сама доберусь, — поморщившись ответила и поскакала в нужную сторону.

Там, плюхнулась на стул и стянув с ноги носок, попыталась достать стеклышко. Крови было немного, но от одного ее вида меня стало мутить. Вот не хватало мне сейчас еще и в обморок упасть.

— Подожди, давай попробуем пинцетом достать.

Решила послушаться. Потому что своими неосторожными действиями могла вогнать стекло еще глубже.

— Ой-ей… — дернувшись, пробормотала я, чувствуя, как мама пытается достать осколок.

— Как же я так… проморгала, не все стекло убрала, — вздохнула родительница, наконец, переставая мучить мой палец. — Сейчас еще перекисью обработаем и пластырем заклеим.

До комнаты я ковыляла, как вековая старушка, у которой вместо одной ноги протез. Старалась идти осторожно, но то и дело ступала на больной палец. Боль была терпимой, но на улицу я сегодня точно не выйду.

Переодевшись в домашнюю одежду, расчесала спутавшиеся волосы и только после этого наконец-таки добралась до ванной комнаты. Затем, от нечего делать, вновь доползла до своей спальни, села за стол и открыла первую попавшуюся тетрадь с конспектами. Только через пару минут бездумного всматривания в текст поняла, что это так нелюбимая мной Высшая математика. И, разумеется, все мои мысли сразу же переключились на Мишу, который еще недавно объяснял мне непонятные примеры. Отодвинув тетрадь, взяла другую. Правоведение. То что надо…

Спустя пару часов решила сделать передышку и допрыгать до кухни. Попью чай с печеньем, расслаблюсь. Потом снова за учебу. Мамы там не оказалось, так что я была предоставлена сама себе. Налила кипяток в чашку, бросила туда пакетик с заваркой, достала сласти и приступила к чревоугодию. Потом еще полезла в холодильник и извлекла оттуда полбатона колбасы и кусок сыра.

После того, как голод был утолен, снова прошла к себе в комнату. Сначала собиралась вновь заняться учебой, но передумала. Не было ни желания, ни сил. Прихрамывая, добралась до кровати и легла поверх покрывала, бездумно уставившись в потолок. Так пролежала примерно десять минут. В голове было пусто, ничего не хотелось делать, даже шевелиться.