— Мы и так поняли, — произнес он. — Лучше спроси его, не сидят ли здесь на деревьях другие его друзья. Скажи ему, что если он не будет сотрудничать, я разошлю своих людей, они прочешут всю южную часть Скрюченного леса и будут пытать, а затем убьют всех эльфов, которые попадут им в руки. Я передам им, что в их столь мучительном конце виноват он. Если, конечно, он не расскажет нам, как их обойти.

Нельф перевел в меру своих сил, но эльф с отвращением сплюнул еще до того, как он успел озвучить перевод.

Плевок еще не долетел до земли, когда Доримбур ударил эльфа древком своего молота в живот. Светловолосый воин сложился пополам, как доска, которую сломали, но перебили не все волокна. И чтобы убедиться, что эльф понял, какого Доримбур мнения о его оскорблении, он ударил еще раз с такой силой, что остроухий свалился на землю, хватая ртом воздух.

— Так вы не заставите его помогать вам, — заметил Нельф, что привело к тому, что эльфа снова пнули.

— Нам не нужна его помощь, — признался Доримбур. — Мне просто хотелось кого-нибудь побить. Кроме того, я хотел увидеть его лицо, когда покажу ему, как мы поступаем с его друзьями, если наши пути пересекаются.

Нельф знал, что гномы могут быть очень плохими ребятами, ведь он на своем опыте успел убедиться в этом, но происходящее выходило даже за гномские рамки.

— И каким же путем вы идете? Скрюченный лес скоро закончится. За ними только Верхние Топи, в которых живут эльфы. Думаю, вы не настолько глупы, чтобы вести своих людей в город на деревьях. Вы и близко не подойдете. Эльфы превосходят вас числом три к одному.

Теперь на землю рухнул Нельф. Рукоять топора Доримбура угодила ему в грудь, и ему показалось, что у него вот-вот сломаются ребра.

— Я ценю твое участие, но никогда больше не смей давать мне советы. Ты прав, три к одному — это очень плохое соотношение — для остроухих. И тем не менее, я не пожертвую жизнью ни одного из своих людей, чтобы согнать этих листовиков с их деревьев.

— Значит, вы не собираетесь нападать на эльфов? — простонал Нельф, которому все еще было трудно дышать.

— Мы оставим повозки и дальше пойдем пешком, — поделился с ним Доримбур. — Пройдем в Южное ущелье, где будет основана величайшая шахта в истории гномов, — произнес гном и хитро усмехнулся.

При мысли об этом Нельфу стало не по себе: и от того, что придется идти пешком, и от того, что придется помогать Доримбуру снискать славу. Кроме того, он всегда считал, что величие шахты определяется богатством рудных или каменных жил. Чтобы кто-то еще до начала знал, что его ждет — это было нечто новенькое.

Дорн сидел вместе с Сенетой в темном и затхлом подвале. Наемник не мог толком сказать, под каким домом он находится. Пытаясь уйти от городской стражи, они бежали, сломя голову. Когда люди Нарека повели того ко входу в подвал, они, не раздумывая, бросились за ними.

Они с Сенетой сидели несколько в стороне от Нарека и его людей. После того, как Дорн осмелился поставить под сомнение «славную» победу над регорианами, отношения между ними ухудшились.

— Если мы не сумеем покинуть город в ближайшие дни, нам конец, — хлебая густой свекольный суп, прошептал Дорн Сенете. — Нечто подобное мне уже доводилось видеть. Единства не будет. Они будут сражаться до полного истощения, а это подразумевает и нас.

— Но может быть, у них получится одолеть регориан, — заметила Сенета.

Дорн только фыркнул.

— Откуда ты знаешь? Это хорошие люди, которые сражаются за правое дело.

— Это мертвые люди, которые сражаются за безнадежное дело, — ответил Дорн. — Ты же сама видела, как крушили их регориане. Ты хочешь закрыть на это глаза, так же как тот безумец? Мне кажется, семьи погибших мужчин считают иначе. То, что произошло там, в переулке, это была не победа. У нас было вчетверо больше людей, чем у регориан, и мы застали их врасплох. И, несмотря на все это, выжила лишь горстка из них. Я бы сказал, что у этой победы горький привкус. Когда-нибудь, когда каждая семья Рубежного оплота будет оплакивать убитых, их боевой дух будет сломлен. И настанет момент, когда начнется настоящая резня. Мы так же далеки от победы, как корова от возможности взлететь.

— И что же ты предлагаешь?

— Убираться, пока еще есть такая возможность. Попытаться перелезть через стену и скрыться. Кстати, мы должны были сделать это еще неделю назад, пока городская стража не встала на сторону слуг храма.

Дорн не стал говорить, что однажды уже предлагал это, но Сенета не стала его слушать. Молодая волшебница принимала решения интуитивно, так же, как и Дорн, но ратовала за справедливость. Дорн был за то, чтобы выжить.

— При первой же возможности, — прошептала она.

— Возможность можно создать, — мрачно заявил Дорн, потянувшись к мечу. — Двое против шестерых — это хороший шанс.

— Угомонись, — прошипела Сенета. — Они наши друзья, хоть ты и считаешь иначе.

— Отец всегда предостерегал меня, чтобы я не заводил подобных друзей.

Дорн и Сенета доели свой суп. Вкус был сносный, судя по всему, в бульоне даже когда-то был кусок мяса. Дорн только-только прислонился к стене и закрыл глаза, когда по лестнице в подвал скатился юноша с затравленным взглядом.

— Вернулись люди Нингота, — с трудом переводя дух, сказал он. — Они говорят, регориане убили его.

— И где они сейчас? — встревоженно поинтересовался Нарек.

— Они на старом ремесленном рынке у южной стены. По пути им удалось раздобыть пару повозок с оружием и доспехами, а торговцев они взяли в заложники. Раф сказал, что мы должны присоединиться к ним после захода солнца и привести с собой достаточно людей, чтобы распределить товар. Он с повозками по городу не пройдет — его схватит стража или регориане. Вообще он сказал, что они там стоят уже целый день, но не могли с нами связаться.

Нарек задумчиво принялся ходить взад-вперед по маленькой комнате.

— Южная стена прекрасно подходит для наших планов, — прошептал Дорн своей спутнице. — Стражи мало, а за ней — полно кустов, чтобы быстро спрятаться.

Сенета кивнула, но на лице ее читались сомнения.

— И еще кое-что, — произнес разведчик. — С Рафом полурослик, у которого есть кольцо с таким же знаком, как у волшебницы, — парень указал на Сенету.

Нарек остановился, и Дорну показалось, что на лице слепого проступило что-то вроде улыбки.

— Собери как можно больше людей, — сказал Нарек, обращаясь к разведчику. — Мы встретимся в полночь на старом ремесленном рынке у Южной стены.

Парень кивнул и бросился прочь.

— Это знак, — провозгласил Нарек, обращаясь к своим людям. — Вы видите? Мы не одни. Другие народы тоже поняли силу символа. Может быть, наш мятеж давно уже вышел за пределы городских стен.

— Он ведет себя так, будто лично ковал эту штуку. А ведь он даже значения его не знает, — прошептал Дорн.