Нагнал их минут через двадцать, когда порядком растрёпанная и босая Катя усаживала в машину подавленного Ивана. Завидев меня издалека, он тут же скрылся в салоне, с чувством хлопнув дверью.

Она тоже на меня не хотела смотреть, на автомате протянув руку за рюкзаком и туфлями. Обуваться не стала, закинув вещи на сиденье.

-Всё плохо, - бегло пояснила она, нервно крутя в руках ключ от автомобиля. - Как знала… Ты ему как друг был необходим, а не как… претендент на маму, - бросила быстрый взгляд на машину, где сидел Вано. После чего покачала головой и наконец-то подняла на меня свои затравленные глаза.

-Кать… - сам не знал, что собирался сказать, но она всё равно не позволила.

-Не надо. Это я во всём виновата. Позволила себе… помечтать о сказке.

Посильнее сжал челюсти, сдерживая рвущиеся наружу возражения. Даже показалось, что зубы хрустнули. А может быть, это просто что-то в душе надломилось.

-В любом случае… Спасибо тебе за всё. Спасибо и…

-Не смей извиняться.

Её горькая усмешка.

-... и прощай.

Всё, что мы могли себе позволить - это секундное прикосновение пальцами, после чего Катя тут же скользнула на водительское место и хлопнула дверью, отрезая нас друг от друга.

Не стал смотреть им вслед, чувствуя, что просто сдохну, здесь же, на стоянке.

Отработал ещё положенный час в тренажёрке, понимая, что мне теперь элементарно некуда торопиться. Странное дело, Ларины и так всё это время были не со мной. Но оказывается, во мне теплилась надежда, что однажды я добьюсь Кати… и они с Ваней станут моими. Фатальная ошибка… не воспринимать Ванькино решение как основополагающее. Нет, я не стал бы его задабривать… Но я нашёл бы нужные слова… Или, по крайней мере, постарался.

Если бы я только знал…

Презрение к самому себе накатывало волнами, заставляя задыхаться… Внешне я был непроницаем настолько, что ни один человек не смог бы ничего прочитать по моему лицу. Даже Стас… А вот внутри я агонизировал… Сгорая вместе с каждым новым витком своих размышлений.  

* * *

В квартире стояла тишина. Как оказалось, я тяжело её переносил. Отвык, видимо. А может быть, никогда по-настоящему и не знал, что это такое.

Невольно вспоминал историю своей жизни. То ли жалел себя, то ли просто пытался понять, как дошёл до всего этого.

Сидел на полу в гостинной и страдал по давно утерянному ковру, как если бы это была самая серьёзная потеря в моей жизни.

Всё так перемешалось, и мне уже начинало казаться, что я способен смириться со всем на свете, за исключением потери Кати и Вани. Невообразимо. Но, несмотря на все жизненные перипетии, именно от сегодняшней ситуации становилось наиболее тошно. Радуйся, все живы, здоровы, это ведь на самом деле не мало. Но нет… Ибо нынешнюю катастрофу я создал сам, пустив всё под откос… себя, её, их.

Злость на самого себя брала вверх, срывая последние предохранители… И я орал в голос, с чувством молотя кулаками об пол, разбивая костяшки в кровь, пока обессиленный не рухнул в центре комнаты.

Дыхание нехотя выровнялось. Мозг опять спасительно скатился в прошлое. Вспоминались родители и то, каким этот дом был при них. Вспоминалась боль потери. Холод и отчуждённость интерната. Сашки. И весь шум-гам Черновского дома. Но ничто из этого было не способно перекрыть ту пустоту, что чёрной дырой расползалась у меня в груди.  

И вот, я лежал на полу, на том самом месте, где когда-то был наш ковёр, а отец мне рассказывал о самом великом чувстве в мире – любви к своей женщине – и смотрел в потолок. В глубине кухни звонил телефон, но даже его вибрация и отголоски мелодии были не способны победить ту невыносимую безнадёгу, что нынче поселилась здесь.

* * *

Телефон звонил долго и протяжно. Пришлось встать и, пошатываясь, отправиться на кухню за трубкой. Остатки разума пугали, что что-то могло случится.

-Божечки, ты всё-таки живой! - возмущенно воскликнул Рома, словно прекрасно зная всё, что творилось со мной.

-Не голоси, - буркнул, туго соображая, зачем вообще мог ему понадобиться.

-А ты дверь свою открой тогда! А то я тебе ещё и песни матерные под балконом петь буду.

-В смысле?

-В смысле дверь открывай! Я в твой домофон уже минут пятнадцать долблюсь!

Я на автомате отправился в коридор, где долго рассматривал упавшую трубку домофона. Ровно до того момента, пока брат не позвонил опять.

-Ты, бл*ть, открывать будешь?!

Ромкина грубость заставила меня встрепенуться и взять себя в руки. Через пару минут он отсвечивал на пороге моей квартиры своей сияющей физиономией, наигранно бурча и по-хозяйски скидывая обувь.

-Знал бы, что ты меня так встречать будешь, к Стасу бы поехал.

-А чего не поехал-то? - не очень вежливо полюбопытствовал я.

-Там же Вера. А Стасику завтра на работу, - гоготнул Рома. - А он, знаешь ли, в последнее время опасается нас наедине оставлять, наивно полагая, что я на неё плохо влияю. До сих пор не раскусил, что вся дурь в этой фиолетовой головушке от природы.

Я невольно улыбнулся, соглашаясь с точностью формулировки. Но тут же спохватился.

-Подожди, а что ты тут вообще делаешь? В Москве?

-Как что? - всплеснул руками брат, уверенной походкой отправляясь в ванную. У него была патологическая чистоплотность. Промыв руки положенные сорок секунд и накинув ещё двадцать сверху, он наконец-то был готов разговаривать. - Царское семейство же завтра соизволит прибыть в столицу. Мне велено быть на месте как штык, под угрозой всех возможных кар, в том числе и лишения наследства.

-Ну это Сашка загнул. И ты клюнул?

-Я-то? Нет. Но тут в дело вступила мама, пообещав переехать ко мне на месяц с Никитосом и всем хомячачьим выводком. А я, знаешь ли, отвык жить на одной территории со всем, что источает запахи по уровню удовольствия ниже среднего. Одну матушку - пожалуйста. Но вот всё вместе… Чур меня.

  Ромка опять прошёл мимо меня на кухню, с серьёзным видом открыв дверцу холодильника. При своём почти двухметровом росте он был очень худым, если не сказать, что тощим. При этом жрал он как не в себя, но при условии, если находилось что-то такое, что могло удовлетворить его гурманские предпочтения.

-Не ждал, - заключил брат, обнаружив полупустые полки. - Давай что-нибудь закажем. Есть хочется, писец просто.

-Что, в пути не кормили?

-Ты не поверишь. Я к вам на поезде приехал. В плацкарте, - сказал он это так, как-будто к нему всё-таки были применены все возможные наказания. - Других нужных билетов не было. Все решили в последние дни лета махнуть в Москву и наоборот.

-А взять с собой еду в дорогу? - съехидничал я.

-И питаться в этой антисанитарии? - повторил Ромка мой тон, правда, при этом усилив его раз в пять, намекая на то, что я только что сморозил какую-то херню.