— Очень мило с их стороны дожидаться меня, чтобы позавтракать, — сказала она, надевая корсет.

— Да, мисс. — Многозначительная пауза перед ответом Клары снова заставила зазвучать тревожные колокольчики в голове Джиллиан. Она оглянулась, но камеристка была занята своим делом. — Прошу вас, мисс Джиллиан, не крутитесь так, иначе я вас никогда не зашнурую.

— Не слишком туго, пожалуйста.

Клара вздохнула, и Джиллиан с трудом удержалась от улыбки. Этот разговор она вела с каждой камеристкой, когда-либо ее обслуживавшей. Джиллиан вообще предпочла бы не носить корсет, но все ее попытки отказаться от него вызывали тревожные уговоры матери и строгий приказ бабушки «одеваться как леди».

Это служило одной из причин, по которым Джиллиан предпочла бы родиться мальчиком. Хотя этой ночью, когда руки и губы Левертона ласкали ее тело, она совсем не жалела, что родилась девочкой.

— Хватит ерзать, мисс Джиллиан, — сказала Клара. — Вы прямо как червяк на крючке.

Не слушая протестов камеристки, Джиллиан торопливо закончила одеваться, несколько раз провела щеткой по волосам, собрав их в простой узел на затылке, и ринулась к двери, на ходу поблагодарив Клару за помощь.

Она сбежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и оказалась в холле как раз в тот момент, когда дворецкий выходил из столовой.

— Доброе утро, мисс Драйден, — поздоровался Хьюитт. — Контесса и ее милость все еще за столом, так что, я думаю, нет нужды слишком спешить.

Джиллиан усмехнулась, услышав это вежливое замечание.

— Простите, но я не хочу остаться без великолепных лепешек с чеддером от миссис Пек. Обычно я не прихожу на завтрак так поздно.

— Я принесу вам новую тарелку, — любезно сказал дворецкий.

Она не могла не заметить его слегка нахмуренное лицо и взгляд, которым он как будто изучал ее. Да что за дьявольщина тут творится сегодня утром?!

Левертону действительно удалось привезти ее в Фенфилд до того, как проснулись слуги. Об их ночной вылазке известно только Рейду, но Джиллиан была совершенно уверена, что герцог взял с конюха клятву молчать.

Благодарно кивнув Хьюитту, Джиллиан вошла в небольшую, обтянутую шелком в мелкий цветочек и обставленную мебелью в китайском стиле комнату. Окна выходили на восток и ловили слабые солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь утренний туман, что накатывал с побережья. Одним из преимуществ возвращения на Сицилию будет избавление от ужасной английской погоды.

«Но ведь ночью я не замерзла, так?»

Джиллиан чуть было не застонала. Нужно прекратить думать о Левертоне и о том, чем они занимались на берегу, иначе она сойдет с ума.

— Доброе утро, мама. Доброе утро, леди Филби. — Она подошла к столу, чтобы поцеловать маму.

Контесса, что вполне предсказуемо, выбрала место ближе к камину: она тоже ненавидела холод. Пожалуй, мама будет так же счастлива вернуться на Сицилию, как и сама Джиллиан. По крайней мере, девушка на это надеялась.

Без маминой поддержки будет намного труднее убедить бабушку согласиться на этот план. Джиллиан хватало денег, чтобы оплатить поездку, но идея вернуться в Палермо без поддержки семьи немного пугала.

— Доброе утро, моя дорогая, — сказала контесса. — Я уже начала беспокоиться — ты никогда не спала так долго.

— Даже не знаю, что на меня нашло. — Джиллиан виновато улыбнулась Элизабет. — Обычно я встаю раньше всех.

Графиня иронически подняла бровь.

— Может быть, ночью вы не могли заснуть? В этом дело?

— Не совсем.

Контесса и леди Филби обменялись понимающими взглядами, и сердце Джиллиан нырнуло куда-то вниз.

— Дорогая моя, почему бы тебе не позавтракать? — сказала мать. — А потом поболтаем.

Проклятье!

— Вы что, разговаривали с герцогом? — требовательно спросила Джиллиан.

Мать улыбнулась и похлопала по стулу, стоявшему рядом.

— Положи себе что-нибудь на тарелку и садись подле меня.

Джиллиан подошла к буфету и налила в чашку кофе из серебряного кофейника. Что бы они ни собирались ей сказать, ей требуется кофе, чтобы вымести паутину из мозгов. Затем она села на дальнем конце стола, чтобы видеть обеих женщин.

Леди Филби приветливо ей улыбнулась.

— Совсем ни к чему выглядеть такой настороженной, моя дорогая. Нам действительно нужно многое обсудить, но я полагаю, большая часть этого подпадает под категорию «хорошие новости».

Джиллиан нахмурилась:

— Прошу прощения?..

— Да, это правда, — сказала контесса, бросив на дочь на удивление строгий взгляд. — Но для начала мы должны поговорить о твоем в высшей степени глупом поведении этой ночью.

Матушка никогда не вела себя с ней строго. И никогда не стремилась применять так называемую «материнскую власть». Но в последнее время сделалась весьма решительной. Конечно, радостно видеть свою родительницу вышедшей из вечной хандры, но Джиллиан не особенно нравилось, что мама внезапно надумала возместить все годы легкого пренебрежения к ней.

— Я не совсем понимаю, о чем ты, — сказала Джиллиан, пытаясь выкрутиться.

— Понимаешь. Ночью ты ускользнула из дома, чтобы преследовать тех ужасных людей, что ограбили нас. — Контесса неодобрительно покачала головой. — Даже подумать боюсь, что могло бы случиться, обнаружь они тебя.

Джиллиан облегченно выдохнула. С этим она справится.

— Мама, я занимаюсь такими вещами много лет. И тебе известно, что у меня отлично все получается.

— Так отлично, что ты схлопотала пулю в плечо, — отрезала мать.

— Это случилось всего однажды, — возразила Джиллиан. — Нельзя ставить мне это в вину.

Леди Джулия подалась вперед и неожиданно побледнела.

— Тебя могли убить, Джиллиан. Я потеряла твоего отчима из-за насилия и не хочу потерять тебя.

Джиллиан изо всех сил пыталась заглушить в себе привычное чувство вины.

— Я знаю, мама. Прости, что заставила тебя беспокоиться. Но больше никто не захотел отомстить за смерть отчима или хотя бы отдать его убийц под суд. Это неправильно, так быть не должно.

— Я понимаю, любимая моя. И еще, я слишком долго вела себя эгоистично, не помогая тебе, когда ты больше всего нуждалась во мне. Если бы я обеспечила тебе понимание и поддержку, у тебя никогда не возникла бы потребность затеять такое безрассудное дело.

— Ты не вела себя эгоистично, — твердо сказала Джиллиан. — Ты была убита горем. А бабушка? Ее никак нельзя назвать слабой, однако и она не сумела меня остановить. Это нужно было сделать — вот я и сделала.

Контесса внимательно посмотрела на дочь, словно вдруг увидела ее в новом свете. Джиллиан невольно заерзала на стуле.