от них и остановились посреди улицы, рядом с каким-то парком. Гном заговорил первым.

— А ловко ты его, Эйваришман!

— Спасибо, мой дорогой куколд…

Бородач порывался отвесить товарищу пинка, но густой дым в небе сбил его планы.

— Глядите! — Хейни указал на странный дым пальцем. — Это от крематория.

«Надо проверить труп Симона и убедится в диагнозе, а также, по возможности, разузнать, что было в его карманах в момент смерти…»

— У вас есть деньги?

Мои подельники странно переглянулись.

— Зачем? — первым поинтересовался эльф.

— Что за вопрос. Чтобы подкупить могильщика, конечно же.

— Это пустая трата наших возможных денег. — заявил мастер ядов, изобразив серьёзный вид. — Скажи, сколько в нашем законодательстве дают за коррупцию?

— Не имею понятия. Могу предположить, что три года каторги или семь лет тюрьмы.

— Верно. — согласно кивнул эльф и, поняв, куда клонит его собеседник, продолжил за него: — А сколько дают за проникновение со взломом?

— Предполагаю, около двух лет. В эквиваленте тюрьмы — от пяти до восьми.

— Выходит, риск примерно равный, если ни сказать, что более серьёзный. — заключил гном, проветривая пустые карманы. — Так зачем нам рисковать и давать какому-то старичку на лапу?

— Чтобы узнать, что было в карманах Симона в момент смерти. Могильщики всегда обворовывают жертв.

Идеи нелюдей посыпались, как карточный домик.

— Хорошо, Эйвариллиан, ты платишь! — бородач отвернулся.

— А почему это я? — убивец смотрел то на меня, то на гнома, но нигде не находил поддержки. — И вообще, это дело расследует Лойд, так пусть он и платит!

— Резонно. — гном повернулся в другую сторону, ко мне спиной.

— Но ведь у меня нет с собой денег, так как я могу заплатить?

— Обстоятельственно. — гном отвернулся от нас всех и принялся смотреть в стену.

— Эй, Хейни… — эльф подозрительно прищурился.

— Да-да? — мастер ядов даже не повернул головы.

— А ведь у тебя в сапоге всегда припрятаны ланистры. На чёрный день.

— Думаешь? — крепыш принялся накручивать бороду на пальцы. — Может, тебе показалось? Наверное, ты меня с кем-то спутал…

Мы с эльфом окружили хитрого подлеца с двух сторон и с осуждением сложили руки на груди. Спустя минуту из гнома вырвалось:

— Ну и ладно, всё равно когда-нибудь помирать!

Глава 26

У судьбы нет причин без причины сводить посторонних.

Коко Шанель

Грейвская улица представляла собой тот самый тип улиц, какой все умные личности стараются избегать — тёмная. Тёмная и оттого отталкивающая. Проходя по этой улице, ты не мог с точностью ручаться, во что наступил — в разбитый горшок или в помои, в миску супа или в канаву с блевотней.

Романтический грейвский образ завершали нависшие над бедной улочкой дома, походившие на стаю гончих рядом с перепуганным кроликом. Это были дома с заколоченными окнами, без балконов, с прохудившимися крышами и сверкающими из щелей между досок глазами вечно голодного человека.

«Интересно, путали ли воры блеск глаз с блеском золота?»

— Домик неплохой… Но райончик так себе. — Эйвариллиан хохотнул и затем ткнул пригорюнившего Хейни в бок.

Гном был близком к тому, чтобы расплакаться: потеря ланистров стала для него ударом судьбы, который он не мог вынести, лишь заглушив боль алкоголем во фляжке — ему требовалась серьёзная помощь, желательно — психотерапевта.

Мне, в общем-то, было нечем утешить бедного мастера ядов, поэтому я предпочёл промолчать и направился в сторону крематория — большого, каменного здания, со всех сторон окружённого домами. Оно не походило на то место, откуда люди уходят к богу — ему больше подходило звание лечебницы, общественной столовой, тайного собрания нимфоманок…

На входе нас встретили высокие кованные двери. Я взялся за латунную ручку-кольцо и воспроизвёл дверной стук. Он эхом прошёлся по коридору и возвестил рабочих крематория о нашем прибытии.

Вскоре за дверью послышался скрип половиц, а затем — грузные, давящие на саму землю шаги. Спустя пару мгновений нам отворили, и из проёма выглянул знакомый силуэт мальчика на побегушках — Джерома… Мальчиком его можно было назвать с большой натяжкой: таких «мальчиков» очень любят ставить на входе в питейные заведения.

— Привет. Меня зовут Лойд. А это, — я указал на стоящих подле меня нелюдей. — Хейни и Эйвариллиан…

— Как клуб? — громила осклабился. Эльф был готов придушить его на месте.

— Да, как клуб. Повезло ему с именем, — я сменил позу и закрыл собой вид разъярённого эльфа. — Мы к вам по делу.

Помощник гробовщика кивнул.

— Кто умер?

Вопрос поставил нас в тупик.

«А ведь и вправду — кто?»

— Мамуля нашего бородача. Умерла под конём… — эльф смахнул с уголков глаз скупую мужскую слезинку и добавил: — Мир её праху.

— Мир её праху. — моментально ответил Джером.

Гном ошеломлено уставился на наёмного убийцу. У него вышло лишь раскрыть рот и наполовину сжать кулаки — на большее он был в тот момент не способен.

— Что ж, мистер гном, пройдёмте со мной — составлять документы. — Джером пригласительно распахнул дверь и поманил нас за собой.

Мы с эльфом вошли. Гном же так и остался стоять на пороге, смешно хлопая глазами.

— Мистер? — помощник гробовщика с беспокойством взглянул на обескураженного гнома. — С вами всё в порядке?

— Да-да, всё хорошо, — Хейни отвёл взгляд от созерцания пола и без особого желания вошёл в крематорий. — Просто… Думаю, как всё получше обставить с… Похоронами. — слова давались несчастному гному с таким трудом, что никто не сомневался — он чего-то лишился: вполне возможно, и очень дорогого ему человека.

— Замечательно. Пройдёмте со мной, заполним форму. — Джером развернулся и направился на лестницу, ведущую на второй этаж. Наша троица посеменила за ним.

— Простите моё любопытство, — сказал я перед тем, как ступить на лестницу. — А где здесь туалет?

Джером указал на самую крайнюю дверь коридора.

— Там. Только аккуратнее — кран плохо работает, может и забрызгать… Мы будем ждать вас на втором этаже, в пятом кабинете.

— Ага, спасибо. — я похлопал громилу по плечу и вышел в туалет. Мои напарники в это время обиженно косились мне в спину.

«Никто не говорил, что будет легко. Вот, олухи…»

Только войдя в санузел, я сразу кинулся к раковине и принялся омывать лицо холодной водой: у меня кружилась голова.

«Проклятый спирт! Чёрт дёрнул меня пить за вечность государственного режима…»

— Вам плохо?

Я резко поднял голову. Передо мной стоял маленький человечек в сером костюме. Пожалуй, я бы никогда и не заметил его на улице, если бы не одна значимая деталь в его образе, а если быть точнее — её отсутствие: у этого парня не было глаза, и он смотрел на