– Buongiorno, Eva!

– Eva, buongiorno!

– Con il giorno di San Valentino, Eva!*1*

– Eva, ciao! Come sta il tuo papà? Lasciate che dopo il lavoro viene da me.*2*

Выходя утром на пробежку в Риме, необходимо быть готовым к тому, что все, кто тебя хоть немного знает, будут с тобой здороваться. Даже если вас разделяет дорога или несколько десятков метров, тебе прокричат, поднимут руку вверх, желая доброго утра. Наушники приходится либо каждый раз снимать, либо вообще убрать куда подальше, потому что тяжело сосредоточиться на музыке. Вот и этим солнечным февральским утром с молодежной итальянской музыкой в моем плеере пришлось попрощаться. Я всерьез подумываю над тем, чтобы бегать не в окрестностях родного Монти, а делать это по вечерам, предварительно добираясь на метро в другой квартал.

Хорошо, что я не взяла с собой мобильный, ведь Селест и Доминик со вчерашнего вечера закидывают меня сообщениями, в которых они красочно описывают, каким образом расквитаются со мной, если я не пойду на сегодняшнюю вечеринку. Ее устраивает наш университет. Только в этот раз никаких дополнительных баллов за ее посещение. Думаю, наоборот: некоторым личностям ректорат бы даже доплатил, дабы те не являлись на празднование в Тор Вергата. Ну, с учетом того, что драки и конфликты среди студентов участились…

Нет, разумеется, я пойду. Я в самом начале месяца взяла несколько дополнительных смен в “Каролле”, чтобы купить себе красивое платье от молодого дизайнера Аннализы Вентура. Мне очень нравится ее пока что единственная коллекция вечерник и коктейльных платьев, в которых доминирует черный цвет.

Прекрасный цвет.

Выбирать наряд мне помогала сама Бьянка Каролла. Моя сменщица в кофейне − Алессандра − тоже советовала обратить внимание на кое-какие платья от других модельеров, но они мне не по карману. Бьянка же поспособствовала тому, что я приняла идеальное решение, касательно вечернего туалета. Одежда меня устраивает на все сто процентов. А главное − у меня уже есть подходящие туфли!

Несмотря на свою загруженность в связи с выходом нового романа, сеньорита Каролла ни разу не прошла мимо меня и мимо Алессандры, прежде не спросив, все ли у нас в порядке. Бьянка − идеальный работодатель. А Билли, наш менеджер, мотивированный отношением владелицы кофейни, всегда обращается со мной и Лессой, как с хорошими приятелями, даже если в зале − настоящий хаос, и мы ничего не успеваем. Настанет день, когда я не буду нуждаться в деньгах, но даже тогда я не уйду из “Кароллы”. Я буду работать в этом кафе до конца учебы в университете. Находясь в окружении отличных коллег и грустных, радостных, опьяненных счастьем и разбитых душевной болью посетителей кофейни, кажется, я чувствую себя на своем месте.

Именно там.

Я бы хотела, чтобы мы с папой отправились в город Терни − Родину Святого Валентина. Когда мне было девять лет, именно так мы и поступили: я, мама и папа. Помню, что мы отправились на фестиваль − праздник для сладкоежек «Cioccolentino». Помню, как я сильно радовалась, когда мне, как ребенку, предложили поучаствовать в конкурсе для детей: “Кто съест больше шоколада за две минуты?”! Жаль, что я не выиграла, а ведь победитель забрал с собой в качестве приза 10 килограммов шоколада! Праздник в Терни проходит с десятого по четырнадцатое февраля, а мы прибыли туда двенадцатого числа. Никогда не забуду, с каким волнением я туда ехала. В этот же день моей матери и отцу предложили обвенчаться еще раз в базилике Святого Валентина, а такое возможно только один раз в год. Папа был доволен подобным раскладом, он подначивал на это маму, уговаривал ее. Мол − сам епископ и мэр города присутствуют на венчании. Но уже тогда стоило догадаться, что задолго до кануна того Дня всех влюбленных у мамы охладели чувства к отцу. Я, наверное, просто не хотела этого замечать. Не хотела верить. Как и сам папа. Мы были одинаковы в своих иллюзиях. Ей было плохо с нами. Она задыхалась в семье, частью которой никогда себя не ощущала. Только так можно объяснить ее уход и нежелание выходить со мной на связь.

Мама была такой красивой. И папа часто говорил, что не достоин ее. Я похожа на отца − но ни капли на нее, и она часто меня в этом упрекала. Переводила все в шутку. Но я понимала, что мама была недовольна моей типичной внешностью южных людей. Как будто меня можно было в этом винить. Как будто мне не хотелось иметь ее белокурые волосы, голубые глаза. Точно я была против хоть немного отражать в себе ирландскую родословную, доставшуюся от нее.

Размышления о матери растворяются в прохладном февральском воздухе, как только я замечаю знакомую высокую и натренированную фигуру. Силуэт русоволосого парня, который одет так же тепло, как и я… Он бегает вокруг фонтана на Пьяцца Мадонна, сжимая и разжимая ладони, облаченные в вязанные гловелетты. Что делает Лукас в Монти?! Я собиралась совершить небольшой кружок вокруг оживленной части нашего района. Для меня эта непримечательная площадь была всегда больше, чем просто водяной источник в центре, вокруг которого постоянно собирается множество людей. Но Лукас хочет и это место ассоциировать с собой?! Чтобы я думала только о нем, когда выходила на пробежку?.. Я ни за что в жизни не поверю, что ему негде во всем Риме заняться спортом!

Ла-а-адно-о-о… Он заметил меня. Улыбнулся. Взмахнул рукой, салютуя. И уже приближается ко мне не в быстром беге. Черт, черт, черт! Если бы не слова Дейла о фиктивности отношений Лукаса и Валерии, мое сердце не пустилось бы вскачь. Но теперь я знаю, что чувства Блэнкеншипа ко мне − настоящие. До сих пор. Он желал, чтобы я испытывала ревность, и у него все вышло. Но так легко я сдаваться не готова. К тому же, Лукас не знает об откровении Дейла со мной.

– Buona mattina!*

* – Доброго тебе утра! (итал.)

– Решил разговаривать со мной по-итальянски? – театрально вскинув одну бровь, отмечаю я.

Мы бежали на месте до приветствия, а теперь оба покончили с этим, переводя дыхание. Из-за высокой влажности воздуха и отнюдь не теплой погоды, я могу видеть облака пара, выдыхаемые Лукасом. При этом его обольстительная улыбка на несколько мгновений вывела мои легкие из строя.

– Почему бы и нет? Великолепный язык.

– Да ну? Давно так считаешь?

– С тех пор, как влюбился, – легковесно отзывается Лукас, вероятно, даже не представляя, что вновь заставил меня задохнуться.

Не прикладывая к этому никаких усилий.

Прочистив горло, я осматриваюсь вокруг и почему-то вызываю у Блэнкеншипа смешок. Не сговариваясь, возобновляем движение, придерживаясь единой скорости. От Триумфальной арки Константина перемещаемся к парку Траяна, но прежде Лукас разглядывает эпичный Колизей. Желающих увидеть воочию громадный амфитеатр прибавляется, через месяца полтора туристы снова наводнят Рим.

Еще вчера на дорогах города лежал снег, но, невзирая на то, что столбик термометра не поднимается выше четырех градусов, ослепительным лучам солнца удалось справиться с белоснежными осадками. Британец ступает на блекло-зеленый газон. Я не осознанно повторяю за ним. Он поворачивается лицом ко мне, перенося вес с одной ноги на другую. Едва ли не встречаюсь своим подбородком с его грудью, когда Лукас изредка сбавляет темп. Видя проблеск раздражения в моих глазах в такие моменты, он, как мальчишка, радуется, что смог разозлить меня.