Стоя на коленях у тела девочки, Раэн покачнулся, опершись ладонью о землю. Рука дрожала. Ничего удивительного, обычный откат, скоро начнется по-настоящему. Без мастерства, выработанного многими годами неимоверного труда, и без Силы, что является одновременно инструментом и лекарством, нет истинного Исцеления. Но главное, без чего оно попросту невозможно, это отчаянная, непреклонная решимость отдать пациенту часть собственных жизненных сил, оторвать их от себя через боль и слабость, заранее зная, какой будет расплата.

Раэн согнулся от скрутившей все мышцы судороги. Родное тело, ограбленное ради чужого спасения, свирепо мстило тошнотой, волнами жара и озноба, головокружением и болью. Ничего, пройдет. Усилием воли подавив дурноту, он подозвал пожилую женщину, неотрывно следившую за лечением, и велел перенести девчушку в дом. Кратко объяснил, что через пару часов она проснется, через два-три дня окончательно и надежно срастутся кости, а до той поры малышке придется полежать в постели…

И тут все существо Раэна накрыла пронзительная тревога, едва не заставившая его взвыть от бессилия! В доме возле площади сработали магические сторожевые метки, предупреждая, что пришел хорошо знакомый человек. И почти сразу смолкли. Нехорошо смолкли, неправильно! Что-то скверное прямо сейчас происходило с Фарисом, который пришел к нему домой.

До крови закусив губу, Раэн заставил себя встать. Пошатываясь, попросил разрешения одолжить коня и с трудом закинул непослушное тело в седло под изумленными взглядами домочадцев рода Керим. Ну, ничего, из седла не выпадет, не настолько плохо его учили. А вот что потом? Оставалось только надеяться, что за время скачки он успеет в достаточной мере прийти в себя. Надежда была слабой и больше смахивала на самообман. А если хорошенько обмануть себя, может, и остальные поверят?

* * *

Свернув к дому Раэна, Фарис толкнул калитку и прошел по утоптанной дорожке к крыльцу, торопливо постучал в дверь. Конечно, чародей всегда заранее узнавал о приближении гостей, но он ведь мог с головой погрузиться в работу, отрешившись от всего окружающего, или просто уйти из дома.

Не дождавшись ответа, Фарис поднялся на крыльцо, рассудив, что вполне может подождать в доме. Вряд ли Раэн будет против, сам же звал в гости. Если он вышел в харчевню, это ненадолго. Вот если позвали к больному, тогда придется потерпеть ожидание. Но посидеть в знакомой кухне, где он может сварить кофе, все равно лучше, чем тюкать топором под присмотром славного, но очень нудного Абида. Так что он толкнул дверь и вошел. И, едва переступив порог, успел понять, что делать этого не стоило.

Первым, кого он увидел, был улыбающийся Сейлем, а потом сбоку выросла темная фигура, и удар по голове отправил Фариса в темноту.

* * *

К вечеру стало ясно, что Анвар не вернется. Конечно, доподлинно это знал только Халид, но он помалкивал, превратившись в глаза и уши, а вот караван бурлил, как поставленный на угли котелок с жидкой просяной кашей. Даже пара дней промедления из-за отбившегося охранника – это потерянные деньги, и караван-даш вовсе не был счастлив этому, но и бросить своего человека в полной неизвестности не мог.

Разъяренный Мехши, которому досталось от ир-Салаха, погнал трех охранников на прошлый привал у родника, куда якобы уехал Анвар, и велел привезти халисунца живым или мертвым. Лучше бы живым, тогда Сокол сможет снять с него шкуру, натянуть на барабан и подарить какому-нибудь джунгарскому табору… Охранники покивали – и уехали в ночь. Само собой, все понимали, что с Анваром что-то неладное, иначе с чего бы он пропал? Может, его змея укусила или лошадь неудачно скинула… Тогда еще есть надежда найти живым. А вот если халисунец наткнулся на степняков, забравшихся далеко от своих юрт, или на местных разбойников, то это и для каравана может кончиться плохо. Смотря у кого окажется больше сабель.

Халид спокойно слушал разговоры, скармливал Пери обещанные лепешки и гладил мохнатый нос. Верблюдица кокетливо опускала ресницы, вздыхала и осторожно брала у него лакомство, скользя по ладони мягкими губами. Она-то как раз была не против неожиданной передышки в пути.

– Завтра с утра в дорогу! – вечером второго дня хмуро бросил вернувшийся от караван-даша Сокол. – Наши нас догонят, они налегке. А сегодня посты вдвое! В Казруме отдохнете, у Турана на свадьбе! Эй, Халид, куда тебя прошлой ночью носило?!

– Верблюдицу гонял, – спокойно отозвался Халид. – Она плохой травы поела, живот разболелся.

– Что, всю ночь? – нахмурился Мехши. – Ты что, арбакеш? Тебе серебром не за то платят, чтобы ты навоз вытряхивал из больной скотины! Заболела, так надо было из арбакешей кого-то поднять и отправить!

– В другой раз так и сделаю, Сокол, – ровно согласился Халид. – Скажи мне только, кто из арбакешей умеет правильно гонять верблюдов с раздутым брюхом? И кого из них подпустит сердитая от боли верблюдица, чтобы размять живот?

Словно подтверждая его слова, умница Пери раздула ноздри и фыркнула поверх плеча Халида, а потом еще и копытом притопнула.

– Ай, да чтоб меня так девки слушались, как тебя – эта подлая скотина, – пробормотал Мехши, отошел и напустился на какого-то бедолагу, что криво поставил повозку.

Халид про себя лишь усмехнулся. Тот, кто спорит с пустынником о верблюдах, сам виноват в своей глупости. Но Мехши проводил цепким взглядом…

Утром третьего дня караван обычным порядком отправился в путь, а к обеду его догнали посланные охранники и рассказали, что нигде не нашли ни Анвара, ни его кобылу. Словно джинны их унесли!

– Может, и унесли, – негромко сказал Халид, ни к кому не обращаясь, но Мехши тут же вскинулся:

– Джинны, да? Может, расскажешь нам, сын пустыни, какие джинны могут унести всадника вместе с конем?! Хотел бы я поглядеть на этих джиннов! Уж я бы с ними поговорил!

– Не кричал бы ты о джиннах, Сокол, – пугливо пробормотал кто-то из джандаров. – Говорят, они слышат все, что срывается с людского языка!

Халид молча улыбнулся под платком, снова укрывшим его лицо, и подумал, что найти Анвара и его лошадь – совсем простое дело, если поехать в нужную сторону. Да только искать его именно там вроде бы незачем, если не знать, куда отправился халисунец…

– Что ж, – сказал он так же негромко и безразлично. – Если так, может, им понравились Анваровы сказки? Вот и забрали его с собой, чтобы послушать?

И погладил морду Пери, а потом протянул ей очередную лепешку, которую верблюдица взяла чинно, как невеста на смотринах.

– А что, Анвар хорошо сказки рассказывал? – изумился тот же джандар. – Вот никогда от него не слышал!

– Значит, он их не всем рассказывал, наверное, – равнодушно пожал плечами Халид. – А я вот помню его любимую сказку про ворона и сокола, забавная она.

– Так ты что же, Анвара давно знаешь? – Узкие глаза Мехши превратились и вовсе в щелочки, и Халид кивнул. – А что молчал об этом? Да и он тебя раньше не вспоминал…

– За него говорить не могу, – усмехнулся Халид, – а меня никто не спрашивал, вот я и молчал. Анвара же я помню… лет восемь, пожалуй. Он тогда ездил в караване почтенного ир-Сули. Просто я в друзьях у него никогда не ходил, он все больше с Масулом да Шемзи Кривым один котелок делил.