— Быстро бегать ты не умеешь.

Макс подошел и подставил плечо, чтобы помочь допрыгать до стола. Хватать не стал, зная ее упрямый характер.

— Как это было? — спросила Анна.

— Как меня привезли?

Она кивнула и села на ближайшую скамейку.

— Постучали в дверь и сказали, что у меня на сборы ровно минута, если хочу увидеть тебя.

— И ты поехал?! Это мог быть кто угодно!

Кажется, он пропустил ее предостерегающую речь мимо ушей.

— Были варианты? — он нахмурился и изобразил непонимание.

И, правда, какие варианты? Когда тут ночную поездку непонятно куда и с кем предлагают.

— Например, остаться дома. Позвонить в полицию в случае чего.

— Анна…

Максим выставил руку. Он шумно выдохнул и опустил голову.

— От тебя не было вестей, ничего, — продолжил он сдавленным голосом, — и тут они... Вариантов не было.

— Прости, — сказала Анна, — но ты рисковал, бездумно. Никогда больше так не делай. Тебя могли убить, окажись это не ребята Марка.

— Да, я думаю, дождаться его и поблагодарить от души.

Прозвучало это совершенно определенным образом. Нехорошим образом.

— Макс.

— Ночью, когда я коснулся тебя, ты сказала: «Нет, Марк».

— Я перенервничала…

— Не ври мне. Ты едва не ударила меня.

Максим выжидающе посмотрел, только он попросил не врать, а правда наружу не просилась.

— Я должен знать, за что благодарю.

— Не надо, Макс.

— Так он подонок? Будет распускать руки и пользоваться тем, что я не обзавелся вооруженной охраной и небольшой империей на чужой крови?

Максим тоже умел произносить жесткие вещи. Но в нем не просыпался нездоровый азарт, который туманил рассудок Марку, когда тот заводился. Максим был холоден и даже как будто говорил через себя. Неприятная правда, которой его вынуждали поделиться.

— Ничего не случилось, — с нажимом сказала Анна. — Своей ревностью ты лишь позабавишь его. Заодно распалишь, и тогда роль подонка может ему приглянуться. Ты думаешь, что знаешь его по паре историй, что я рассказала тебе, но он сложнее. А я не хочу больше играть в его игры.

Про себя она подумала, что игра уже началась. И Марк вел в счете. Они говорили о нем, они спорили... Она почти видела его довольную ухмылку.

Ей пришлось отпустить Максима. Нечетный доходчиво объяснил, что ему не нужна лишняя головная боль и тому лучше жить как жил, пока все не успокоится. У дома Макса оставили дежурить машинку: никто не приезжал, ничего не вынюхивал, так что его ночная поездка осталась незамеченной. Теперь стоило вернуться к исходному плану, с поправкой на то, что Максу обещали связь с Анной. Он согласился. Кажется, увиденное и правда отрезвило его. Но в то же время Максим успокоился, он убедился, что Анна под охраной и, самое главное, она в порядке и ничего не переменилось. Он был в ней уверен, и это очень помогало.

— Я позвоню, как только смогу, — сказала Анна.

Макс кивнул.

— Мы переживем это, — шепнул он.

Его увели, и Анна осталась одна в спортивном зале. Все-таки первый дом был не так уж плох, там, по крайней мере, не гуляло эхо и смотрелось симпатично. Здесь же, она боялась, скоро начнутся приступы клаустрофобии. Угрюмая обстановка напоминала заведения различных режимов, где обязательно присутствует конвоир и распорядок дня. Впрочем, пытка длилась недолго, и вскоре вернулся Север.

— Нашел?

Как бы она не злилась, она беспокоилась за Марка, особенно зная, на какие глупости он способен.

— Нашел, — выдохнул Север, — скоро приедет.

По его виду стало ясно, что глупости случились.

С чего она надеялась, что может быть иначе? Хорошие времена — исключение. Сколько они продержались с Марком, когда с Хотовым и со всеми остальными было решено? Несколько месяцев спокойной жизни?

Анна отчетливо помнила момент, когда все сломалось. Она не понимала почему и что именно стряслось, но Марк переменился. Кажется, в тот день он приехал после трех и начал жаловаться на нечищеные дороги. Он едва не увяз в снегу... Анна пару раз кивнула, а потом рассмеялась.

— Что? — с прежним недовольством протянул Марк.

— Ничего, просто до сих пор не могу привыкнуть, что мы говорим о таких пустяках.

Ей постоянно хотелось оглядываться по сторонам с немым вопросом — «Это сейчас на самом деле? Не мерещится? Мы ведем себя как обычная пара?»

— Я могу завести и другую пластинку, — отозвался он.

Марк подошел к ней и перехватил руки, оторвав их от плиты.

— Я собиралась разогреть обед, потому что кто-то голоден.

— Это тоже пустяк, малыш.

Его руки скользнули под юбку и начали ласкать бедра, мягко поглаживая кожу. Потом он резко подсадил ее, и Анна обхватила ногами его талию. Через секунду она оказалась на столе, с которого полетели приготовленные приборы.

— Значит сразу десерт? — выдохнула она, ища губами его рот.

Он расщедрился на короткий поцелуй и провел пальцами по ее губам, очерчивая их контур, так нежно и волнующе.

— И кто кого угощает? — поддразнил Марк и отстранился.

Сукин сын издевался, пусть и над собой заодно. Анна потянулась к нему и сняла с него рубашку. Жарко целуя и сминая его плоть, она чувствовала, что он ее: он сам, его тело, его наслаждение и вот эта дрожь... Довольная улыбка наползла на все его лицо.

— А может без патоки? — спросила Анна, скривившись.

Марк стер улыбку и нарочито помрачнел.

— Кто-то тебя испортил, — шепнул он.

Он впился в нее, сильными пальцами, торсом, языком... И ей все равно было мало, от жажды закружилась голова, и она инстинктивно убыстрялась, желая, наконец, получить главное. Его рука закопалась в длинных волосах и с силой сжала, заставив выгнуть шею. Она угадала боль, легкую, возбуждающую... И Анна развела ноги и натолкнулась на него.

Марк не стал раздевать ее, лишь раскрыл разрез и продолжил прелюдию, лаская грудь языком. Она резко выгнулась, чувствуя, что уже не может сдерживаться, еще чуть-чуть и придется умолять... И ощутила его пальцы, они скользнули под белье и начали медленно поглаживать.

— Марк…

Она откинулась на стол и закрыла глаза. Становилось нестерпимо. Он надавливал и массировал, будто решил свести с ума одним предвкушением. Хотелось стонать, кричать и, наконец, наполниться им. Желание стало режущим, животным, черт, не так, не пальцами, сильнее!

— Марк, — повторила она уверенней, хотя уже задыхалась.