Бронвен настояла, чтобы мы украсили заднюю веранду бумажными фонариками и электрическими гирляндами, и, должна признать, эта причуда подняла мне настроение.

Наш визит к Луэлле получился крайне успешным. Бронвен распространялась о своей бабушке всю дорогу домой, не в состоянии сдержать восхищение. Она уже договорилась с Луэллой, что снова навестит ее завтра, в воскресенье. Я была счастлива за нее, но рядом с этой радостью таилось менее светлое чувство. Несмотря на мое собственное высокое мнение о Луэлле, я не могла отрицать, что взаимное притяжение между ней и моей дочерью вызвало у меня зависть.

Я поправила скособочившийся фонарик, затем нырнула в кухню за очередным подносом с едой. Когда я вернулась на веранду, Бронвен топталась у другого конца стола, снимая фольгу с картофельного салата. Когда я, приставив поднос к бедру, сгружала на стол другие накрытые фольгой блюда, она сморщила нос.

– Фу, что это за запах?

– Я ничем необычным не пахну. Лук или, может, свекла?

Бронвен устроила целое представление, принюхиваясь.

– Мам, это же ты! Ты подушилась!

Я вздохнула.

– И что? Теперь это преступление, да?

Она перестала снимать фольгу и недоверчиво на меня уставилась:

– Но почему?

– Так я хорошо себя чувствую.

Ее глаза расширились, словно я ответила ей на чужом языке.

– Раньше ты никогда не хотела хорошо себя чувствовать. Почему сейчас?

– Просто захотела.

Скомкав снятую фольгу, дочь прищурилась.

– Это для него, да?

В ответ на мое тупое молчание она пояснила:

– Для папы Джейд. Я так и знала, я была права. Все же он действительно тебе нравится.

Пламя свечей в фонарях колебалось, а из стереосистемы звучала одна из моих любимых песен, привязчивая, с оттенком фанка. Отряхнув руки о джинсы, я попыталась скрыться на кухне, но Бронвен шла за мной, как ищейка.

– Нечего меня игнорировать, мама. Ну ладно – духи, но эта блузка выдает тебя с головой.

Я остановилась у раковины и в смятении посмотрела на свой топ – шелковый, завязанный на талии, вырез смягчен узкой оборкой. Мне казалось, что она выглядит нормально, и это вдохновило меня чуточку усилить эффект ароматом. «Ванильный мускус» – душистое масло, которое я купила для поднятия моего упавшего духа после того, как меня бросил Тони. Не помогло, конечно, поэтому я засунула масло подальше.

– Что не так с блузкой? – спросила я, чувствуя себя глупо. – Ты постоянно жалуешься, что я никогда не прилагаю усилий.

Бронвен, подбоченившись, обдумывала мои слова.

– Ну есть усилия… и усилия. Должна сказать, ты и правда выглядишь хорошо. Для разнообразия, – многозначительно добавила она.

– Значит, ты одобряешь мою внешность?

– Конечно.

Она кинула комок фольги в мусорное ведро и вылетела из кухни, злорадно торжествуя про себя.

– Что ж, спасибо, – пробормотала я, сожалея о напрасно потраченном на одиннадцатилетнюю девчонку сарказме.

Схватив кухонное полотенце, я заткнула его за пояс джинсов на манер фартука, подошла к окну гостиной и выглянула.

Ни облака пыли. Ни следа автомобиля.

На кухонных часах значилось три сорок семь. Я прикинула, не разлепить ли с помощью пара еще несколько страниц дневника, чтобы наверстать историю Гленды. Ее мир так ярко ожил для меня после посещения дома, где она выросла. Я видела теперь солнечную кухню с громкими часами и застоявшимся ароматом выпечки, тенистую веранду и девичью комнату в конце коридора, оклеенную обоями с желтыми розами. Никакие рассказы Тони не помогли бы мне так близко, интимно с ней познакомиться. Узнать ее мысли, личные страсти, страхи. Отчасти я чувствовала себя худшим из преступников из-за чтения ее дневника, но для любых, даже незначительных сожалений было уже слишком поздно – история Гленды все больше меня захватывала.

Просигналил автомобиль. Мгновением позже светло-зеленый «Мерседес» Кори с ревом проехал между эвкалиптами по краю подсобной дороги, таща за собой бурный водоворот пыли.

Бронвен обогнала меня на передней веранде и уже сбегала по ступенькам. Она заверещала, увидев вылезающую из машины Джейд, и рванула вниз по склону ей навстречу. Девочки обнялись, как потерявшиеся и вновь обретенные родственники, затем побежали вокруг дома, смеясь, переговариваясь и крича – все сразу.

Я помогла Кори вытащить из багажника термопакет с чечевичными бургерами и соевыми колбасками, полагаю. Она привезла и пиво – две упаковки по шесть бутылок «Краун лагера». Как я и подозревала, Кори – мне по сердцу.

– Дэнни опаздывает, – сообщила она мне. Ее волосы блестели в лучах дневного солнца, как медная проволока. Вытащив из кармана смятую записку, она сунула ее мне в руку. – Он велел отдать тебе это.

Я разобрала ставший теперь знакомым почерк: «Одри, уехал посмотреть больного ягненка, скоро буду, привет. Дэн».

– Срочный вызов, – объяснила Кори. – Ему пришлось договариваться с сестрой, чтобы поехала с ним.

«О, вот как».

– С сестрой?

– Он подозревает, что у его маленького шерстистого пациента могут быть шумы в сердце, и часть обследования – прослушать сердцебиение стетоскопом. Это неизбежно, так как в данном случае только так можно наверняка узнать, все ли в порядке. У Дэнни целый арсенал первоклассных приборов, чтобы следить за пульсом, дыханием и измерять уровень кислорода в крови, но периодически нужно прослушивать пациентов. Поскольку он совершенно глухой, то нанимает в помощь ветеринарную сестру. Дэнни терпеть не может признавать ограниченность своих возможностей, но никогда не нарушает правила обследования. А стало быть, приглашает Нэнси.

– Разумеется.

– Она просто прелесть – только что из ветеринарной школы, местная девушка и немного фейерверк. Она вам понравится.

Я натянуто улыбнулась.

– Да, наверное… Надеюсь, вы голодны?

– Умираем с голоду.

– Отлично!

Я тяжело зашагала по дорожке, чувствуя себя глупо, пока перед мысленным взором вставал образ Нэнси: высокая блондинка, роскошная супермодель. Боже, фейерверк – а что именно это значит? Дэнни, вероятно, в нее влюблен, и кто его обвинит? Работают бок о бок, полагаются друг на друга ради важной информации. Подбадривают друг друга, когда дела идут плохо, празднуют маленькие победы. Что ж, удачи им.

– Ой, какая красотища! – Кори поднялась по ступенькам следом за мной и теперь стояла, с улыбкой оглядывая гостиную. – Я под впечатлением, Одри… Такого я совсем не ожидала.

Ее улыбка заразила меня, и я с радостью отвлеклась от Нэнси Фейерверк.