С гаражом дело обстояло совсем плохо. Снега намело выше замка.

– Нам нужны лопаты, – сказала я. – Ты уверен, что они в гараже?

Мэтт с Джоном оба кивнули. Мама глубоко вдохнула и закашлялась.

– Придется разгребать руками, – сказала она. – Дверь гаража открывается наружу. Другого выхода нет. Думаю, посудой получится быстрее, займемся этим все вместе. Джон, сходи в дом, собери кастрюли и сковородки в пакет для мусора и тащи их сюда. А мы пока тут руками поковыряемся.

Джон пустился в тяжелый обратный путь. Как только он отошел достаточно далеко, мама повернулась к Мэтту и спросила:

– Насколько все плохо?

– Ну, мы точно отрезаны от мира. Я как-то натыкался в гараже на старые папины беговые лыжи.

И ботинки тоже. Хоть какая-то мобильность. Велосипеды бесполезны. О машине можно забыть. Я надеюсь, ты меня правильно поймешь, но миссис Несбитт ушла вовремя.

– Я думала о том же, – ответила мама. – Как думаешь, дороги почистят когда-нибудь?

Мэтт покачал головой:

– Слишком мало людей, чтобы сделать это лопатами, а для техники нет топлива. Может, администрация как-то почистит центральные улицы, но тем все и ограничится. Мы сами по себе.

– Я думаю про больницу, – сказала мама.

– Тоже думал об этом. Туда не добраться. А Питеру не добраться до нас. И я бы не рассчитывал, что снег растает до апреля или мая. К тому же может нападать еще.

– Мне нравится Питер, – встряла я. – Но если мы не увидим его несколько недель или даже месяцев, это не конец света.

– Речь не об этом, – объяснил Мэтт. – Что, если кому-то из нас понадобится врач или больница? Что тогда?

– Просто будем очень осторожны, – сказала мама. – Чтобы врач не понадобился. А теперь давайте за дело, посмотрим, сколько мы тут разгребем руками, пока Джонни не вернулся и не выяснил, что мы только языками чесали.

Снег сыпался нам в перчатки, ноги в штанах тоже вымокли. Мы вздохнули с облегчением, когда Джон вернулся с кастрюлями и сковородками. Каждый взял по одной такой мини-лопате. С утварью дело пошло быстрее, но все равно потребовалось довольно много времени, прежде чем двери освободились достаточно.

Потом мама сообразила, что ключ от гаража в доме, и пришлось ждать, пока Мэтт доберется туда, возьмет ключ и придет к нам. Когда он вернулся, открыть гараж оказалось непросто. Но мы еще пораскидали снег, а потом вместе налегли на дверь, и она, к нашему общему облегчению, наконец подалась.

Прямо у двери стояли две лопаты. А еще десятикилограммовый мешок с солью, на котором было написано, что соль растапливает снег при минусовых температурах.

– А не растопит, – заявила мама, – потребуем вернуть деньги.

Это показалось нам всем до того смешным, что мы хохотали, пока не закашлялись.

– Лопат две, – сказал Мэтт. – Одна мне, другая Джону. Давай за дело.

– Нет, – остановила его мама. – Пойдемте сначала в дом и съедим что-нибудь. И аспирин выпьем.

– Да мы нормально, – заверил Мэтт. – Не волнуйся.

– Волноваться – моя работа, – ответила мама. – Издержки материнства. Быстро все в дом, еда и аспирин.

– А аспирин-то зачем? – шепотом спросила я Мэтта, пока мы брели к передней двери.

– Для сердца. Видимо, мама считает, что у нас сердца как у шестидесятилетних.

– Я все слышала. Просто не хочу рисковать сильнее, чем необходимо. К тому же у вас все будет болеть к концу этого предприятия. Можно уже начать пить аспирин.

Насчет «все будет болеть» мама оказалась права. Даже от чистки снега кастрюлями у меня ныли плечи и верхняя часть спины. И я была в восторге от мысли про обед (на который дали суп и шпинат – видимо, Попай[19] тоже участвовал в снегоуборке).

Пообедав, Мэтт и Джонни отправились работать: сначала расчистили место перед дверью на веранду, потом проложили дорожки от дома до гаража и от переднего крыльца до дороги. Потом притащили стремянку и счистили снег с крыши веранды. Времени это заняло много, но, кажется, работа доставила им удовольствие.

– Пока они чистят, давай-ка провернем стирку, – сказала мне мама. – Я буду растапливать снег, а ты стирай.

– Женская работа, – буркнула я, но, по правде говоря, как ни стремно мне стирать трусы Джона, я точно не хочу, чтобы он стирал мои.

Хоть мне и показалось, что спина болит после снега, это было ничто по сравнению с тем, как я себя чувствовала после стирки. С одной стороны, здорово, что воды теперь хватает на одежду. Мы чуть-чуть постирали с водой миссис Несбитт, но с тех пор шанса не выпадало, а это уже месяц как.

Но стирка – очень тяжелая работа. Во-первых, из снега получается не так уж много воды, так что маме приходилось снова и снова наполнять кастрюлю на печке. Во-вторых, вода сама какая-то грязноватая, и сложно понять, когда белье становится чистым. В-третьих, я переборщила с порошком, следовательно, полоскание занимает целую вечность. Вода с печки была очень горячей, а на кухне без отопления собачий холод, так что мое бедное тело совсем запуталось. Руки и лицо распарились, а ноги так и остались ледяными. И затем, после того как я заканчивала стирку и полоскание очередной раковины, мне приходилось все выжимать, а это требует еще больше сил, чем сами по себе стирка и полоскание. И все это ради одежды, которая все равно всегда замызганная.

Мама натянула бельевые веревки на веранде, потому что, если развесить постиранное белье в любом другом месте, оно замерзнет. Теперь еще ко всему прочему запах порошка на всю веранду. Ладно хоть веревки натянуты не над матрасами. Не хотелось бы, чтобы мне капало на лицо во сне.

Мэтт и Джонни расчистили крышу и, естественно, окна тоже, так что теперь до нас доходит дневной свет – какой уж есть.

Я слишком устала, чтобы бояться. Интересно, как буду чувствовать себя с утра.

5 декабря

Мама велела нам возвращаться к учебе.

– Снежный день, школы закрыты, – сказал Джонни.

Мама не стала спорить.

Мне почти жаль, что не стала.

7 декабря

Мы заперты на веранде уже почти неделю. Я-то думала, что раньше было плохо, – какая наивность! По крайней мере Мэтт с Джонни могли ходить за дровами и хоть целый день торчать на улице. А теперь и они тут застряли.

Время от времени кто-нибудь из нас выдумывает предлог, чтобы свалить от остальных. Я все еще отвечаю за горшки, и мне приходится отходить метров на пятнадцать – двадцать от дома ради этой милой работенки. Джон чистит туалет Хортона, так что и он вылезает наружу хотя бы раз в день (кроме того, они с Мэттом ходят в туалет на улицу, бедолаги). Мэтт приносит в дом снег для наших нужд. И только мама безвылазно в доме.