прижалась ко мне. Мы пролежали так еще немного, а затем меня начало лихорадить. Гребаный Асмодей!

Сана сорвалась с места и буквально через десять тактов сердца начала пробивать мои вены, трясущимися от волнения руками. Я улыбался, подбадривал ее и думал лишь о том, как бы забрать ее в свое время.

Хотелось провалиться во тьму, что подкидывала мне флэшбэки из прошлого, но либо я был ограничен в них, либо Сана успела вовремя и прервала мое перемещение во времени.

Когда она закончила процедуру кровопускания, я вновь чувствовал себя слабым. Будто вместе с кровью ушли мои силы. Впрочем, так и должно быть. Любой человек, даже одаренный, потеряв литр крови, не в состоянии контролировать свое тело.

Свободной рукой я потянулся за фляжкой с вином. Помню себя еще студентом: мы сдавали кровь, и вместо денег нам давали сладкий чай и пряники. Пряников здесь, к сожалению, не было. Альтернативой стало приторно сладкое вино Астая. Редкостное дерьмище.

Мне потребовалось время, чтобы прийти себя. После чего я сел за создание взрывчатого устройства.

Сана с интересом наблюдала за моими действиями, напоминая меня маленького. Я также сидел возле отца и смотрел, как он заправляет патроны для своей двустволки. Тогда сам процесс казался магией, и я, словно завороженный, смотрел на него.

Мне же требовалось сделать обратное. Вооружившись бесовским когтем, я начал аккуратно расковыривать свечной воск, затем плотный войлок и дальше уже добрался пороха и дроби. Слегка расстроился, когда из одного патрона получилось с ноготь пороха. И столько же вышло дроби.

Сана приблизила факел, чтобы рассмотреть крупицы на доске, и мне экстренно пришлось запускать пелену времени, чтобы предотвратить возгорание пороха.

— Балда!

Слегка приложил ее ладонью по лбу. Сана потерла место. Насупилась. Вернее, сделала вид, что обиделась.

Сам порох даже из десяти патронов не спровоцирует взрыва, а вот капсули показались мне интересными. Пока я осторожно выковыривал один такой из корпуса патрона, весь облился потом.

Именно капсула представляла для меня большую ценность, ведь на нее была нанесена неизвестная мне руна. Я в принципе ничего не знал о рунологии. В нашем времени руны мало изучены и единственное успешное применение руны я прочувствовал на своей шкуре, когда отправился к вратам Чистилища.

Нужно было удостовериться в своих догадках, поэтому я провел испытание одной такой капсулы. Установив капсулу на плоский камень, отошел на пару метров и бросил массивный булыжник сверху.

Хорошо, что Сана вышла в этот момент из грота. Взрыв был такой силы, что у меня заложило уши, а камень разлетелся в труху и посек мелким крошевом лицо, ноги и руки.

Посмотрел на свои ладони, перепачканные черной кровь. Выругался на сволочного Асмодея, что отравил меня. Только сейчас в голову пришла мысль, что мне следовало засекать периоды бодрствования. Чтобы после очередной процедуры «лечения» знать хотя бы примерное время, когда отрава Князя Тьмы вновь нокаутирует меня.

— Сатанинское ты отродье! Зачем реликвию-то ломать⁈

Я и не заметил, как сюда зашел Астай и с порога начал на меня наезжать. В голове еще гудело от взрыва, и я не сразу заметил, что фаллоподобный сталагмит раскололся на две части. Мое лицо непроизвольно расплылось в довольной ухмылке.

— Ну ничего себе! Нет, ты видел⁈ Вернемся в наше время, ты мне таких патронов тонну добудь.

— Непременно. Вначале вытащи нас отсюда. Домой я хочу.

Хакас не сводил глаз с порушенного сталагмита, а я потерял к нему всякий интерес и с большим энтузиазмом принялся выковыривать капсулы из девяти оставшихся патронов.

Не меньше часа я корпел над самодельным взрывным устройством, и когда все было готово, в руках лежало два плотных кожаных мешочка, доверху набитых порохом, дробью, капсюлями и когтями адских выродков. Последние должны были обеспечить поражающий эффект и разворотить уродливое лицо Асмодея. А может быть и все три.

— И что это такое?

Астай протянул руку, но я с недоверием отнесся к его желанию потрогать мое творение. Впрочем, подумал еще и вручил ему эти два мешочка, наказав спрятать их в нагрудном кармашке и на всякий случай не прислоняться грудью к чему-либо. Подумал еще и забрал обратно.

— Завтра выдам. Перед боем.

Не хотел я, чтобы он был ходячей бомбой.

— Значит, слушай меня, будущий террорист-смертник. На завтра план такой: мы со Стивом будем пробивать дорогу к порталу. Ты пойдешь вслед за нами и понесешь эти взрыв-пакеты с собой. Сражаться не будешь, пусть аборигены выстроятся живым щитом вокруг тебя.

— Как-то ты плохо к ним относишься, Лев. Они ведь наши предки.

— Тебе они может и предки, мне нет. Хотя, ты подумай стоит ли хвалиться таким родством.

Астай осуждающе покачал головой.

— Сбил меня с мысли. Так вот, твоя задача — донести к порталу эти мешочки и передать их мне, когда я скажу.

— Что ты задумал?

— Разорвать морды Асмодея в клочья.

— Хорошая задумка, — улыбнулся мне моджахед китайской наружности.

Мы раскурили его трубку, и Астай доложил обстановку.

Лаз, ведущий на нижний ярус, основательно заложили камнем, и хакас пообещал мне, что даже нематода не сможет пробить преграду, чему я, конечно же, не поверил, но Астай был непреклонен:

«Не пробьёт нематода и все тут!»

Дальше?

Стрелы делают в режиме нон-стоп. На это дело отрядили женщин и стариков, и их количество растет быстрыми темпами. Но и качество стрел падает.

Еще что-то? Где Стив пропадает?

Стивен охотится на червя в одиночку и не слушает старого террориста Астая, рискуя своей собачьей шкурой понапрасну.

Так дословно он и сказал. Нематоды окружили гору, роют лазы и вот-вот должны проявиться. Об этом говорит постоянная дрожь земли.

Поэтому нам нужно было торопиться. Но успех кампании напрямую зависел от моего состояния. Упаду в неподходящий момент от отравы, и все полетит к чертям. Были и другие тонкие места в моей задумке, но я все же надеялся на свои таланты. Ведь Лев Ахматов не только «великий» стратег, но и прекрасный импровизатор. Хотелось в это верить.

Остаток дня я провел за отстреливанием мелких тварей с балкона. Вниз не решался спускаться, дабы не вырубиться в неподходящий момент, а стрельба с безопасного расстояния позволяла расслабиться и привести мысли в порядок. А еще это было весело. Там, где местные совершали один выстрел, я успевал сделать три.

Они жаловались мне, показывали мозоли на подушечках пальцев от тетивы лука. Я соучастно выпячивал нижнюю губу и кивал очередному бедолаге. Но знали бы они, как мне плевать на их общество. Кроме сирот. Дети есть дети. В любую эпоху. Они не виноваты в