– Там одноразовые накопители стоят. Когда лампа лопается, энергия высвобождается. Модули себя в разряженных средах лучше чувствуют – повышается стабильность.

– Это, получается, теперь мы любого затоптать можем? – спросил Николай, поставив кружку на столик.

– Да нет. Энергии много в стекло не запихаешь. Оно, конечно, посильнее серебра будет. Примерно в пять раз, но высшего духа таким только разозлить получится. Мелочь, да. Мелочь можно пугать и без мага.

Коля достал из-под газетки, которую постелили на стол вместо скатерти, маленькую люминесцентную трубочку лампы и помахал ей, будто ножиком.

– Я их сейчас. В пекло.

– Это щит.

– Щит? Не похоже.

– Он индивидуальный. Работает как конденсатор. Если кто человека попытается долбануть, то впитает избыток энергии. Но если слишком много, тогда лопнет.

– А если такой на танк поставить?

Я пожал плечами:

– Это надо долго думать.

– Да чего там. Наклепаем на всех, и армия готова.

– Я после оверклокинга ее час делал. Так придется все три поковыряться. Нужны все маги страны и год работы, чтоб хоть какой-то запас на случай войны был.

– Под чем? – не понял Николай.

– Есть такие любители побаловаться с компьютерной техникой, они в домашних условиях процессоры для компьютеров разгоняют до максимально возможной мощности.

– Куда разгоняют?

– Ускоряют.

Дверь открылась, и в предбанник выскочили раскрасневшиеся девчонки. Бледной осталась только Оксана, которая была нечувствительна к перепадам температур. Она-то и парила всех подряд.

Анна присела на свободный стул и потянулась к фисташкам. Она пила меньше всех. Зато пьяная Ангелина плюхнулась рядом с Николаем.

– Слушай, товарищ, как ты таким бодрячком держишься? Выпил, сколько мы, вместе взятые, а все на ногах. Открой секрет.

– С Божьей помощью, – ответил не такой уж и трезвый Кузнецов.

– Да-а-а? – протянула короткое слово Ангелина и стянула с него деревянный крестик.

Коля сначала недовольно бурчал, а потом заорал, когда девушка макнула крестик в пиво:

– Ты что делаешь?!

– Святое пиво, – нисколько не смутившись, ответила она, – оно же должно от похмелья лечить.

– Ты что богохульствуешь?! – подскочил с места Кузнецов в кипящей ярости.

– Нацепил бирку бестолковую и радуется непонятно чему.

– Это крест святой бирка-то?

– Ну а что это, по-твоему?

– Это знак веры моей!

– Ну я и говорю, логотип.

– Сучка бесовская, – прошипел Кузнецов, скрипя зубами.

В воздухе закипела сила. Еще немного, и можно будет сотовый прямо от банного пара заряжать.

– Егор, сделай что-нибудь! – вскочила с места Анна.

Александра схватила за руку Ангелину, с которой слетела простыня, и она в чем мать родила стояла и сверлила Николая взглядом. Еще чуть-чуть, и начнется крестовый поход, совмещенный с охотой на ведьм.

Я взял со стола литровую кружку со своим пивом и плеснул на обоих, как на шипящих друг на друга котов. Злость и ненависть сразу перекочевали на меня. Но с этим я как-нибудь справлюсь.

– Помнится, мы сюда мыться пришли.

– Без меня мойтесь, – бросил Николай и вышел из бани.

– Ты зачем? – спросила Белкина у Ангелины.

– Да бесят меня эти фанатики. Придумают сами себе нечто светлое и великое, а потом поклоняются. Человек ни перед кем не должен кланяться.

– Это вера наших предков, он считает ее правой и достойной. Не донимай его.

– Вера предков? Вера предков в парке сидит, на пяльцах вышивает. А это пришлая вера. Ее, если что, переняли у древних египтян, когда евреи из царства вокруг реки Нил бежали. Там в бога солнца верили в числе прочих. Прототип вознесли как одного-единственного, написали книжки под себя да каленым железом в умы вбили. А теперь это вера предков. Ни хрена не знает, и уже вера в предков.

Я приблизился вплотную к бушующей Ангелине:

– Пусть верит. Это его выбор. Эту тему больше не поднимаем. Нам еще сражаться в одном строю.

– Мне что? Жалко, что ли? Пусть верит, дуралей.

– Ты меня слышала? Еще раз, и я не посмотрю, что ты женщина. Огребешь.

– А силенок хватит?

– Хватит. Если что, вера предков поможет.

– Молиться будешь?

– На сотовый позвоню.

– Просто вы ничего не понимаете.

– И не хочу понимать. Мне твои убеждения интересны, пока они не идут вразрез с коллективом.

Ангелина открыла рот, но промолчала, криво улыбнувшись и нацепив простыню. В воздухе повисла тишина, лопнувшая со стуком двери. В предбанник вскочил с выпученными глазами Кузнецов в трусах, сандалиях на босу ногу и куртке.

– Эта хрень меня цапнула.

– Какая? – спросила у него нахмуренная Анна.

– Вот такая.

Николай изобразил ладонями пасть с зубами.

– А, Гришу покормить надо.

Мы все уставились на целительницу.

– Пойдемте, – позвала она в дом.

На втором этаже находилась большая комната, оборудованная как оранжерея. Все в недоумении смотрели на кадку с огромным цветком, а тот клацал зубами в воздухе и поглядывал полусотней маленьких глаз, ютившихся по краям клыкастого листа, сложенного в виде челюстей.

Анна подошла к небольшой клетке и длинными щипцами достала оттуда маленького мышонка, которого поднесла к цветку. Тот молниеносным движением схватил добычу и сжался в плотный комок, напоминая белокочанную капусту.

– Мне дядя из разных стран привозит такие. Сейчас много полудухов-полурастений. Это Аидова крысоловка, а там сердечник.

Мы уставились на пульсирующие красные кактусы. Они и в самом деле бились, как живые сердца.

– Здесь цветолетка. У нее семена, как моль, разлетаются. Есть еще ползунок. Он сейчас сытый, а бывает, щупальца в разные стороны раскинет и сахар со стола стащить может, для человека не опасен.

– А это что? – показал я на непонятное полупрозрачное создание, порхающее у стеклянного потолка.

– Это улитка-бабочка.

– Улитка? – переспросила Ангелина. – А у тебя коровы не летают?

– Нет, – улыбнулась в ответ Анна.

– Ведьма на ведьме, – процедил Николай. – Одна еретичка, другая тварей богомерзких собирает, третья продалась демону.

– Ты забыл про оживший труп, – вставила слово Ангелина, приподняв вверх указательный палец.