– Забавно придумал.

– Так, небольшая безделица. До этих божественных деревяшек мне далеко. Как они хоть активируются?

Я поднял плашку с благословением и покрутил несколько раз, рассматривая с разных сторон грубую резьбу.

– Одну минуту.

Белкин взял со стола блокнот и поискал нужную страницу.

– Надо произнести слова: «Сварог, дай мне сил».

– Так просто? Минимализм в действии. Слова-то какие. Сварог, дай мне сил…

В глазах сначала поплыло, а потом, наоборот, все стало отчетливо и ярко. Плашка запылала оранжевым огнем вырезанных на ней стилизованных рисунков и букв. В голове завертелся калейдоскоп из фрагментов воспоминаний о прочитанных книгах, обрывков чужих фраз и сделанных из них выводов. Все мои товарищи вытаращили глаза от удивления. С пола подскочила Аня, но ее резким жестом остановил Белкин.

– Егор, ты как?

Я не ответил, только поднял перед собой согнутую в локте руку и сжал кулак. Ногти впились в кожу так, что потекла кровь. Разум поплыл еще раз. Одновременно с этим пришло знание, что активировался кинжал лешего. Я оказался под действием сразу двух благословений. Все вокруг погрузилось в вязкий туман.

Я тряхнул головой, и туман рассеялся. Мир стал четким и ясным, даже чересчур, словно кто-то на волшебном телевизоре до максимума увеличил яркость и контраст. К тому же на обычную картинку наложилось аурное восприятие. Так на компьютере мастера фотомагазина объединяют два изображения. Но это не вызвало дискомфорта, наоборот, еще больше расширило восприятие.

Справа раздался знакомый голос. Я повернул голову. Полковник Белкин что-то говорил и слегка водил пальцами перед моими глазами. По интонации было понятно, что он обеспокоен, но понимание слов пришло позднее примерно на семь секунд.

– Ты как? Нормально себя чувствуешь?

Я пытался ответить, но смог лишь кивнуть. Забыл, как говорить. Слова с задержкой понимал, а говорить не мог.

Белкин посмотрел на мою плашку и глянул в блокнот.

– Вот угораздило его взять флагманскую версию благословения. Восемь часов максимального капэдэ. Он теперь осененный божественными идеями. Только не знал, что эта хрень так действует. На показательных тестах испытуемый был адекватнее.

Он вырвал из записной книжки чистый листок, скомкал и бросил в меня. Я перехватил импровизированный мяч и резким движением отправил в дальний угол.

Подошла Анна и, сосредоточенно глядя мне в глаза, сначала пощелкала пальцами по разным сторонам от головы, а потом мягко прикоснулась ладонями к вискам. Постояв так полминуты, она повернулась к Белкину:

– Фиксируется торможение одних отделов головного мозга и сильное возбуждение других. Это точно временно?

– Должно быть, – ответил Белкин, неопределенно пожав плечами. – Я думаю, его озадачить надо. Если это благословение ремесленника, то активный труд – его нормальное состояние.

Он встал передо мной и медленно, почти по слогам, заговорил со мной:

– Егор, сейчас мы тебе будем давать задачки, а ты подумай, как их решить. Хорошо? Если понял, кивни.

Это было похоже на общение телерепортеров через видеомост. Между вопросом и ответом стояла изрядная пауза.

Я кивнул с той же семисекундной задержкой. Голос проникал сразу, смысл слов с опозданием. Но я заметил, что и делаю все так же. Сначала сделал, а осознание того, зачем сделал, приходит также после. И это было сродни тому состоянию, которое я уже испытал при схватке с Первым Клыком на поляне Хозяина леса. Эхо колдовского кинжала.

Кузнецов расстегнул молнию на сумке и стал выкладывать на стол оружие. Пистолеты, револьверы, охотничья двустволка в разобранном виде, сложенный автомат с коротким стволом и даже старинный дульнозарядный пистоль с кремниевым замком.

– Егор, – заговорил дружинник, обращаясь, как к ребенку, – я принес их, чтобы ты поставил на них счетчики патронов, как на свой. Понимаешь? Мне интересно. Сделаешь?

Я кивнул и взялся за ближайший пистолет. Мне не нужно было шевелить пальцами, говорить слова или делать пассы ладонью, сознание само ваяло заклинание, привязывая его к оружию. Одна нить вплелась в затвор, другая в спусковую скобу, третья в рукоять, разделившись на некое подобие отростков нейрона. Возникали пузыри энергонакопителей и преобразователей. Модуль управления впитывал последовательность команд и обрывки образов. Визуализатор учился цифрам. Вся эта конструкция больше походила на рисунок медных дорожек на печатной плате с шариками исполнительных блоков и жирными точками на концах нитей. Просто, элегантно и эффективно.

Я, будучи сейчас мастером благодаря плашке, закончил с пистолетом, быстро создал схему для револьвера, следом руки взяли автомат. А я – другой, обычный Егор, с интересом наблюдал за созданием артефактов и запоминал.

Каждый раз, когда активировалось заклятие, иллюзорная секретарша Марго бубнила о прибавке в энергопотреблении на девять ватт. Весьма скромно, но нужно учитывать, что это просто индикаторы.

Наконец дошло и до старинного пистолета. После секундной заминки я подошел к ноутбуку и стал рыться в поисковике. Зачем? Самому было интересно. В итоге я нашел то, что нужно, и подтвердил оплату по кредитной карточке. Через минуту ожидания Марго выдала свой вердикт:

– Образ фантомного модуля закачан, инициирована процедура синтеза.

Все с интересом наблюдали за созданием искусственного духа. Это всегда занимательно, особенно тем, кто может видеть структуры, последовательно возникающие в воздухе. И вот бравый солдат размером с ладонь, оснащенный по последнему слову отечественной экипировки, в тактическом шлеме, бронежилете и с неизменным «калашниковым» в руках щелкнул каблуками, зависнув в воздухе на уровне лица.

– Инструктор по боевой подготовке к занятиям готов. Произнесите кодовое слово, полученное при оплате, и свой личный номер военнослужащего!

Я не ответил. Я шагнул к стражу. Усилие воли, способное сминать стальные сейфы, рвать на половинки автомобили и крушить стены, выдернуло из защитника дома то, что в нем засело. Призрак не сопротивлялся, лишь сжался от боли. Потом я поместил древнюю душу в инструктора, привязав весь клубок к старому пистолету на манер счетчика зарядов.

– Очуметь! – раздался голос Кузнецова. – Он создал живое оружие!

– Тихо! Не мешай! – рявкнул Белкин.

Аня принесла мне очень сладкий зеленый чай вперемешку с малиновым вареньем, который я залпом выпил, даже не обратив внимания на кипяток. Целительница с тоской в глазах сидела рядом. Кузнецов пытался заглянуть мне через плечо и шептал узнанные им схемы. Белкин замер, как истукан, сопровождая меня лишь движением глаз. Оксана вообще решила скрыться на кухне, чтоб лишний раз не попадаться в поле зрения начальника. Новенькая стояла и жевала орешки, делая вид, что она всего насмотрелась и без этого, вот только аура выдавала сильное нервное напряжение.