Я, кажется, ахнула… А спустя ещё мгновение застыла в оцепенении.

Понятия не имею почему, но представилось вдруг, как Идгард прикасается к напомаженной, разодетой по последней моде девице, и его огненно-оранжевый узор тянется, чтобы перескочить…

Это непрошеное видение вызвало прилив дурноты и желание разбить пару фарфоровых сервизов, только выхода собственной неадекватности я не дала – стиснула зубы и заставила себя вернуться в настоящее. Очнуться, чтобы услышать:

– Когда люди друг другу подходят, узоры сливаются. Это первый и самый правильный способ выбора.

Я мотнула головой и глянула непонимающе. Попутно подумала о том, что Ид сейчас хватает за руки посторонних девиц, чтобы проверить, как реагирует узор, и испытала новый прилив дурноты.

– Это слияние узоров является основанием для заключения брака.

– Основание непререкаемое? – уточнила я.

– Ну почему же, – отозвался лорд Джисперт, – при желании его можно оспорить. Только смысла в таких спорах нет, история доказывает, что вот такой выбор – самый лучший.

– А выбор… он всегда один? В смысле, узор всегда выбирает в пару только одного человека?

– Нет, – ответил собеседник, – бывали случаи, когда Древняя кровь указывала на нескольких. Только степень слияния рисунков была разной.

Я задумалась, отпила на сей раз не вина, а сока и новый вопрос озвучила:

– То есть человек, на которого указывает Древняя кровь, не является каким-то предназначением? Это не суженый или суженая, а просто подходящая личность?

– Ну да, – улыбнулся маркиз.

Вопреки всему, я вздохнула с облегчением. Хорошо, что так. Пусть я никогда не отличалась какой-то особой романтичностью, но знать, что упустила того единственного, кто предназначен самой Судьбой, – это больно. А подходящих индивидов… их, по логике, всегда больше, чем один.

Сделав новый глоток сока и пользуясь тем, что отвечают мне вполне охотно, я подтолкнула к следующему моменту:

– А что с разумом?

– Узор, то есть магическая составляющая, срабатывает не всегда, – сказал лорд Джисперт. – В этих случаях приходится идти другим путём.

Лишь теперь он отпустил руку супруги, и все собравшиеся смогли пронаблюдать, как узоры возвращают себе прежнюю форму. Они восстанавливались медленно и неохотно, так, словно друг без друга этим магическим линиям было тоскливо и тяжело.

– Те, чьи узоры молчат, – продолжил собеседник, – могут выбрать пару обычным способом. Они могут заключить брачный союз с любым обладателем Древней крови, чей узор также не откликается на чужое прикосновение. По факту это самый обыкновенный брак, и подобных союзов заключается ничуть не меньше.

– А храмовники? – не выдержала я. – Если верить вашим словам, то всё почти добровольно, но всем известно, что…

– Что всем известно? – лорд Джисперт тоже не выдержал, усмехнулся. – Разумеется, храмовники имеют некоторое влияние. Они могут настаивать на каких-то союзах, приводить свои доводы, но по факту выбор делают не они.

– Но все знают, – попробовала вернуться к прежнему аргументу я и была перебита…

– Все, – маркиз фыркнул. – Айрин, ну сама подумай, что может быть известно «всем», если мы даже наличие Древней крови не афишируем. Вот ты, например, знаешь, кто из нынешней светской элиты является обладателем дара?

Я ответила сразу и без запинки:

– Лорд Тиар тес Норр. Глава Департамента магического правопорядка.

– А ещё?

В голосе Джисперта прозвучало нескрываемое веселье, и я, увы, осеклась. Просто на этом мои познания действительно заканчивались, и это при том, что вопросом пусть не рьяно, но всё-таки интересовалась.

Списки обладателей Древней крови в газетах и справочниках, увы, не печатали, и знали мы действительно немного. Но…

– Айрин, людям свойственно сочинять небылицы, – снова заговорил Джисперт. – И чем меньше у них информации, тем охотнее они это делают. Нам известно, какие слухи ходят о Древней крови, и мы могли бы эти слухи развеять, но зачем? Наделённые Древней кровью рождаются в семьях аристократов, где все и так знают правду. А если вдруг внезапно произойдёт тот единственный случай из ста, когда дар проснётся в простолюдине, то существует Храм, где всё объяснят.

Я откинулась на спинку стула и уставилась на собеседника невидящим взглядом. Какая-то логика в его рассуждениях точно имелась, но мне как тому самому «внезапному случаю из ста» легче не стало.

– А если простолюдин в Храм не пойдёт? – К счастью, мой голос не дрогнул, прозвучал совершенно спокойно.

– Да куда он денется? – встрял Осберт. – Ведь законы, в отличие от сведений о Древней крови, полностью прозрачны.

Меня едва не передёрнуло. Прозрачны, ага. Вот только…

– Это всё неправильно, – сказала я. – Нечестно.

Лорд Джисперт сделал недоумённое лицо, а Осберт поинтересовался:

– Что именно? В чём неправильность и нечестность?

Я хотела объяснить, но не смогла, а в разговор вступил герцог Раванширский.

– Айрин, Древняя кровь – дар достаточно ценный, и привлекать к нему лишнее внимание глупо, – сказал он. – А все эти развенчания мифов, вся пропаганда и есть то самое привлечение внимания, которое совершенно ни к чему. Добавить сюда тот момент, что Древняя кровь проявляется в среде аристократии, и становится очевидно – простому народу знать подноготную незачем. Смысла нет, понимаешь?

Я подумала, и… да, поняла.

Старик был прав, только легче от этого опять-таки не стало. Впрочем, какого-то глобального сожаления по поводу того, что не пошла в Храм, где могли всё объяснить, я тоже не испытала. Выбор сделан, причём не вчера, а шесть лет назад.

Как итог я глубоко вздохнула и сказала:

– Хорошо, предположим, что всё не так ужасно, как может показаться со стороны. Но ведь после брака женщина с Древней кровью полностью переходит во власть мужа…

– Да, – подтвердил лорд Джисперт. – И что тут страшного?

Я почувствовала прилив возмущения и невольно покосилась на леди Элву. Маркиза, в отличие от меня, осталась абсолютно спокойна – уж кого-кого, а её этот момент точно не волновал.

Разумеется, вспомнилось всё увиденное в замке, и спокойствие леди обрело некоторый смысл. Маркизу в правах и желаниях точно не ущемляли, но ведь известны и другие случаи.

– Про баронессу Пейре слышали? – спросила я.

– Мм-м… – Отец семейства нахмурился, словно припоминая.

– Это про ту, которая яд приняла? – уточнила леди Элва. И после того, как я кивнула: – Ох, Айрин…

Элва всплеснула руками и сделала самое жалостливое личико. Потом сказала:

– Айрин, не хочу показаться чёрствой, но подобное могло случиться с каждой. Неудачный брак – это не новшество, и то, что барон и баронесса Пейре являлись носителями Древней крови, ничего не значит.