– Третье логистическое управление. Там Стеблов начальником, вы должны помнить.

– Павел Игнатьевич? Конечно, помню.

– Там ещё Эдик Хализов работает, его вы тоже можете помнить.

– Хализов? – Хрунов задумался. – Пожалуй, не очень. Крикливый такой?

– Шумный.

– Может, и помню. И как?

– Работа? Работа как работа, грузы таскаем, "обвязки" по-нашему. Я по высшей категории прохожу, то есть большие "обвязки" таскаю… Какая у "ломовиков" работа, грузи да таскай…

Машина миновала Ближнюю рощу и въехал на территорию бывшего Центра по изучению Джей-канала. Навстречу им с громким лаем выбежала громадная среднеазиатская овчарка. Хрунов подрулил прямо ко входу в главный корпус Центра.

– Вы посидите маленько, – сказал он, открывая дверцу, – кто знает, как Лайма себя поведёт, тут ведь редко кто бывает. Придержу, – однако овчарка, лаявшая до этого, внезапно замолчала и, отбежав в сторону, осталась стоять поодаль. – Ишь ты, ну, ладно, – озадаченно крякнул Хрунов. – Давайте выбираться, даст Бог, если что, перехвачу.

Они вышли из машины. Хрунов, открыв багажник, что-то из него выгружал, время от времени озабоченно поглядывая в сторону всё ещё стоявшей поодаль овчарки.

Олев огляделся. Всё было, как всегда, и он вдруг неожиданно для себя самого спросил:

– Это ничего, если я у вас сегодня переночую?

– Даже хорошо! – Хрунов захлопнул багажник. – Комнаты для отдыха в порядке, как положено, – он поднял с земли два металлических бидона, в которых, судя по всему, возил еду собакам. – Пойдёмте…

Он подождал, пока Олев достанет из машины сумку, они поднялись по ступенькам, Хрунов открыл ключом входную дверь, и они вошли в вестибюль Центра.

– Комнаты наверху, вы помните. Выбирайте любую, я живу в кабинете руководителя, как-никак ИО. – Хрунов усмехнулся, потом спросил: – Может, вы есть хотите?

– У меня еда с собой, – сказал Олев, – Вы не беспокойтесь, я сам…

– Как вам удобнее… Понесу на камбуз, – Хрунов приподнял бидоны. – Если что, звоните.

– Хорошо.

Олев поднялся на верхний этаж, где находились так называемые комнаты отдыха пилотов.

На самом деле каждая "комната" была небольшим, но уютным номером с санузлом и даже кухонькой с электрической печкой, микроволновкой и кофе-машиной. Всего таких номеров было двадцать по обе стороны длинного коридора. Здесь обычно останавливались прикомандированные к Центу специалисты.

Когда в Центре осталась одна группа Фалина, а в Городке – только "пришлые", Зимины, Хрунов и Олев, все они перебрались на жительство сюда, что избавляло от совершенно бессмысленных поездок туда-сюда – к тому времени отказалось, что в Городке уже не было ничего, без чего нельзя было бы обойтись. Руководство переезду не препятствовало и даже одобрило в свете экономии ресурсов, потому что, в связи с сокращением программ, а их оставалось – только фалинская, ресурсов Центру выделяли всё меньше и меньше…

Олев вошёл в тот номер, в котором жил последние месяцы перед отъездом. В окно с раздёрнутыми шторами светило нежаркое предзакатное осеннее солнце. Подойдя к окну, он открыл его и посмотрел сверху на бледно-серые бетонные блины взлётно-посадочных площадок в окружении невысоких ангаров, на диспетчерскую вышку, стоявшую сбоку, на топливный склад на отшибе с отбойным валом, поросшим жухлой, сожженной за летние месяцы травой, на желтеющую вдалеке рощу, которую в Городке так и называли – Дальняя, на блестевшую слева от рощи речку… Он вдруг поймал себя на том, что не может вспомнить название речки. В Городке её так и звали "Речка", потому что в округе других не было, но она имела название на картах, и вот его-то Олев никак не мог вспомнить. Потом вспомнил – "Ужовая", говорили, что когда-то рядом с ней водилось много ужей. "Точно – Ужовая!" – он даже обрадовался.

Всё было, как тогда…

Искушение первое, или Подготовка к исходу (Андрей Олев, пилот-исследователь)

…Лимит топлива Центру тогда уже существенно урезали, и "пришлым" удавалось летать столько, сколько им было нужно, только за счет "левого" горючего, которое негласно привозили время от времени из близлежащих логистических центров за то, что "пришлые" вытаскивали из-под тромбов их грузовые капсулы.

Когда Паша Стеблов, работавший в то время начальником лётной подготовки в соседнем логистическом центре, привозил горючее в последний раз, Андрей был на дежурстве в диспетчерской.

Оставив водителя сливать топливо под надзором Хрунова, Стеблов поднялся к Андрею.

– Здорово! Что нового? – спросил Стеблов, когда они обменялись рукопожатиями.

– Ничего.

– Летают?

– Летают.

– А ты?

– И я летаю. Страхующим… Или стажёром, – усмехнувшись, добавил Андрей, – я ещё не разобрался. Кстати, ты помнишь, мы говорили о хлопках при выходе капсулы из Канала?

– Ну? – Стеблов ещё с училища не слишком любил разговоры о хлопках.

– Так вот, они этими хлопками могут делать, что хотят. Представляешь, ставят сигнальные столбики по краю посадочной площадки, и потом Фалин… да кто угодно из них, при выходе так формирует хлопок, что столбики валятся один за другим, как кегли, причём начиная с любого, какой заранее укажешь, в любую сторону, с любой скоростью!

– Развлекаются?

– Как сказать… – Андрей помолчал. – Их ведь, Паша, не поймёшь, то ли развлекаются, то ли всерьёз что-то делают. Они вход-выход из Канала раз по сто подряд отрабатывают. Если с земли смотреть, то капсула проявляется – исчезает, проявляется – исчезает и всё быстрее и быстрее. В конце – просто мерцает, одуреть можно.

– Зачем это?

– Знать бы… – Андрей снова помолчал. – Я раз попробовал сам, ясное дело, не так, как они, помягче. Так вот, нагрузка на мозг такая, что отходил потом полдня… Ты не смотрел случайно их последнюю исследовательскую заявку в план Центра?

– Нет. Боюсь, что уже и не пойму ни черта.

– Так никто и не понимает. Начальство, чтобы соответствовать, план подмахивает, мы летаем…

Водитель, должно быть, закончивший с разгрузкой стоявшего возле склада заправщика, замахал в сторону диспетчерской рукой.

– Ну, ладно, – сказал Стеблов, махнув рукой водителю в ответ, – надо ехать, официально я в самоволке. Звони, не скучай! Хотя, – он усмехнулся, – чего тебе скучать? У тебя тут хлопки, кегли…

– А ты знаешь, Паша, – неожиданно для самого себя сказал Андрей, – Фалин-то меня научил, я столбики лихо валю. Вразбивку, как они, не могу, а скопом – запросто.

Стеблов молча посмотрел на него.

– Ты только не увлекайся, Андрюша, – сказал он через секунду. – А то, как бы тебя вручную "опознан, неопасен" не пришлось маркировать.

– Да ну, я – в доску "свой"! – засмеялся Андрей.

– Ладно, – снова сказал Стеблов. – По мне, пусть хоть дурака вместе со столбиками валяют, пока они пилотов наших вытаскивают, я лично буду им горючку возить. Столько, сколько надо.

Он протянул было