Криста еще не пришла, поэтому Чарльз занял один из комфортабельных стульев в холле отеля и позвонил Россу, который сразу же снял трубку, как будто ждал звонка Чарльза.

— Я волновался за тебя, — произнес он. — Хотел убедиться, что ты благополучно доехал. Искал информацию в межведомственных списках и обрадовался, когда ничего не нашел.

— Большое спасибо. Как это у тебя получилось? Или ты ничего не можешь сказать, и мне остается только радоваться результату? Как бы там ни было, я снова у тебя в долгу.

Но Росс не дал Чарльзу продолжить:

— К сожалению, на этот раз я не могу поставить это себе в заслугу. Я вообще-то хотел спросить у тебя, как ты ухитрился миновать границу.

Значит, не Росс решил проблему с двумя пограничными контролями. Тогда кто же сделал это? Возможно, тот, кто доставил ему паспорт из отеля в Сигишоаре. Но откуда он узнал, в который из пражских отелей его привезти? Чарльз вздохнул. Количество вопросов, остававшихся без ответа, все больше росло.

— Алло? Алло? Ты там? — В трубке прозвучал игривый голос Росса.

— Да. Извини. Я просто задумался: если это был не ты, то кто же тогда? Может быть, Интерпол?

— Интерпол? Да эти ребята не способны протащить через границу даже собственных агентов. Ты что, связался с Интерполом? Стал их консультантом? — спросил Росс, и голос его прозвучал даже как-то насмешливо.

Чарльз собирался ответить, но увидел стоящую посреди холла Кристу. Выглядела она потрясающе элегантно. Профессор поднялся почти машинально. Голос Росса еще звучал в трубке, но Чарльз уже не слушал. Эта женщина всерьез взволновала его. Осознав, что до сих пор держит телефон возле уха, он бросил Россу короткое «Перезвоню позже» и отключил связь.

Криста подошла к Чарльзу и сказала, что он отлично выглядит. Чарльз хотел вернуть комплимент, но растерялся. Поправив узел на его шейном платке, Криста произнесла:

— Идемте? — И она взяла его под руку.

Спустя несколько минут они уже заказывали все кулинарные фантазии, которые только приходили в голову Чарльзу в кафе «Нью-Йорк». Остальные залы ресторана — «Бальный оперный» и «Высокая кухня» — были зарезервированы для свадебных торжеств, а в «Инн Окс Лаунж» было слишком темно для того состояния, в котором оказался в тот вечер Чарльз. Он хотел смотреть на Кристу, и фортепианная музыка, звучавшая из холла, стала отличным фоном для этого зрелища.

После того как официант принял заказ и принес им напитки — сухой мартини для Кристы и бокал восемнадцатилетнего, очень редкого «Гленморанджи» для Чарльза, — профессор решил разобраться с подозрительным поведением Кристы, которое так его встревожило. Ему хотелось, чтобы она дала ему внятное объяснение, а после этого они могли бы с легким сердцем продолжить ужин. Если вы намерены получить искренний ответ или привести человека в замешательство, то вопрос стоит задать неожиданно, и, помня об этом, Чарльз произнес:

— Я видел вас из окна, когда вы выходили из отеля.

— Следите за мной? — улыбнулась Криста. А затем, осознав, что Чарльз действительно ждет ответа, сказала: — Вам интересно знать, где я была?

Чарльз собирался ответить отрицательно, сказать, что не будет устраивать ей проверки, но Криста накрыла его руку ладонью.

— Я знаю, что сейчас вы не верите никому, и это понятно, но ведь у меня не было с собой никакой одежды, кроме той, которую вы видели на мне.

— Вы ходили за покупками? — Чарльзу очень хотелось провалиться сквозь землю.

— Думаете, в отелях дают напрокат вечерние платья? И туфли?

Демонстрируя обновку, Криста вытянула ноги в сторону Чарльза. Профессор почувствовал, что краснеет, и не только потому, что повел себя как идиот, но и при виде очаровательных ножек Кристы. И тут же ляпнул очередную глупость, чтобы выпутаться из затруднительной ситуации:

— Знаете, что до недавнего времени мужчины жили в ожидании возможности хоть на миг увидеть женскую ножку? Платья ниспадали до самого пола, и порой вид лодыжек молодой женщины производил настолько ошеломляющий эффект, что мужчина сразу тащил ее к алтарю.

— Я надеюсь, вы не попросите меня стать вашей женой?

Чарльз снова сел в лужу, и они оба расхохотались.

Часы пробили одиннадцать, когда на маленьком частном кладбище возле озера Холберт на окраине Корсиканы, штат Техас, стали собираться люди. Скоро должна была состояться погребальная церемония в честь Франклина Фостера Херста. На его ранчо, расположенном в миле от кладбища, велись последние приготовления. В семейной часовне гости засвидетельствовали свое почтение покойнику, лежавшему в роскошном закрытом гробу.

Урожденный Патрик Бекли из Типперэри, Херст был американцем ирландского происхождения, миллиардером, чертовски уверенным в том, что жизнь прекрасна — вплоть до своего девяностого дня рождения, который он отпраздновал этой весной. Он играл со своими восемью щенками, радостно потирал руки, случайно заработав очередной миллиард в один из «хороших дней», и был готов к любой неожиданности, а потому объявил конкурс на лучший гроб. Процесс отбора продолжался около трех лет, и фирмы, соперничавшие за заказ, были на грани отчаяния. Старик рассматривал золотые гробы, вроде того, стоимостью сорок тысяч долларов, который подарили актрисе За За Габор, достойной глубочайшего презрения, а также другие, из похоронного центра «Сяо Эн» в Куала-Лумпуре. Также ему предлагали гроб, аналогичный гробу Майкла Джексона от «Дитто», за тридцать семь тысяч долларов.

В конце концов некая фирма наняла итальянского дизайнера, чье детище стоило почти на четыре тысячи долларов дороже остальных. Идея заключалась в том, чтобы сочетать сталь с самыми редкими древесными породами мира. За основу дизайнер взял древесину умнини, добываемую в Зимбабве и Мозамбике, дерева зулусских королей, красную, очень твердую и прочную. Боковой орнамент он выполнил из амаранта, дерева благородной породы, которое растет в джунглях Амазонки, а после высушивания становится розовым. Золото и платина украшали ручную резьбу на более мягких породах дальбергии, бубинги и кордии.

Гроб был почти готов, когда магната изрубили на куски, так что его тело с трудом опознали, обнаружив его в шестнадцатиэтажном офисе в Далласе. Казалось, его седую голову несколько раз переехал поезд.

Франклин Фостер Херст родился в бедной семье и был привязан к земле. Его дедушка сел на корабль, отплывавший из Ирландии, а по прибытии в Америку застолбил участок у черта на куличках. Участки распределялись в соответствии с принятыми здесь правилами. Переселенцы, конные и пешие, выстроились в линию, готовясь к гонке. Затем представитель местной власти выстрелил в воздух, и пионеры бросились вперед, на бегу втыкая специальные вешки в землю прямо посреди тракта, чтобы обозначить свою территорию. Застолбив свой участок, дедушка Херста с помощью сыновей построил лачугу. Там и родился Херст.